— На секунду мне показалось, что я тебя достал, — выдохнул Гаспар, когда они с Мишелем обменялись ударами.

Мишель ничего не ответил. Слова Гаспара уже однажды почти его убили.
Он истекал кровью. Его тело переполняла жгучая и непрерывная боль, и он чувствовал, как кровь скапливается под броней. Глаза всё ещё жгли отголоски отчаянного трюка Гаспара, а раны в боку и над бедром вскоре должны были снизить его скорость. Его руки болели, а лёгкие горели при каждом вдохе. Он надеялся, что это простая усталость, а не более глубокая, чем ему показалось, рана.

Он проклинал свою неосторожность. Он не чувствовал себя таким небрежным со времён Академии. Тогда каждое упражнение было угрозой, риском раскрыть своё притворство и низкое происхождение.
Раскрыть ложь.

Гаспар атаковал, и вместо того, чтобы встать в защитную стойку, Мишель бросился навстречу. Они столкнулись с громким лязгом и оба дрогнули, но Мишель сохранил равновесие, поднял руку, чтобы отбить неловкий выпад Гаспара наручем, и с силой ударил рукоятью меча в его забрало. Великий герцог качнулся назад, и Мишель начал рубящее движение вниз, а потом ударил Гаспара щитом и повалил его на одну из скамеек.

В Академии он компенсировал свой страх гневом. Он впадал в ярость во время тренировок, сражался усердно и страстно, ввязывался в драки с другими учениками. Его учители понимали, что этот гнев — уловка, и думали, что он скрывает за ним страх неудачи. За годы обучения они превратили его в превосходное оружие, превратив агрессию в дисциплинированную боевую ярость, которая позволила Мишелю одержать верх во всех сражениях, в которых он участвовал.

Гаспар поднялся на скамью и посмотрел сверху вниз на Мишеля.
— Идёте, сэр Мишель?
Мишель был достаточно умен, чтобы не бросаться на человека, занявшего высоту, но он не мог ждать, так как всего через несколько минут его раны закончили бы дело за Гаспара. И тот, ублюдок, прекрасно это понимал.
Мишель вскочил на скамейку, а потом прыгнул с неё на следующую. Широко улыбаясь, Гаспар сделал то же самое, перепрыгнув на скамью рядом с Мишелем.

Скамьи разделял всего шаг, достаточно близко, чтобы сражаться. Они скрестили клинки, на этот раз осторожно, рассчитывая каждый удар, чтобы не потерять равновесие. Гаспар прыгнул на другую скамью, Мишель последовал за ним, и они продолжили рубить, парировать, ставить блоки и испытывать силы друг друга.

Мишель увидел, что Гаспар вновь собирается прыгнуть, и прыгнул сам, но уже в воздухе понял, что это было уловкой, и в момент приземления его ожидает удар. Извернувшись, Мишель вскинул щит, приземлился и тут же, спрыгнув со скамейки, метнулся вперед. Меч Гаспара отскочил от верхней части изрубленного щита Мишеля, и Мишель врезался в него весом всего своего тела.

Он перестал быть уличным мальчишкой-полуэльфом более десяти лет назад. Он был сэром Мишелем де Шевин.

Всё что оставалось от того мальчишки — отголоски страха бессилия, страха, который он испытывал, прячась среди мусора и надеясь, что шевалье, ищущие в трущобах приключений, не найдут его. Или наблюдая за каждым лицом на рынке, чтобы убедиться, что никто не узнает его, беглеца.

И ещё оставался гнев.
Когда Гаспар потерял равновесие, Мишель нанес ему яростный апперкот, отшвырнувший щит Гаспара в сторону, а потом отправил его на пол ударом ноги.

Великий герцог упал на спину и попытался подняться, и в этот момент пылающий клинок Мишеля врубился в его щит. Гаспар ударил в ногу Мишеля, и тот, блокировав удар, нанёс еще один рубящий удар, на этот раз проскользнув мимо щита Гаспара.

Удар пришелся на правое плечо Гаспара, на тот, наплечник, который был уже повреждён, и, окончательно оторвав его, глубоко ушел в плоть рядом с ключицей. Гаспар издал бессловесный крик и отшатнулся, сжимая раненную руку.

"Я — сэр Мишель де Шевин, защитник императрицы Селины" — прошептал Мишель, спрыгивая со скамейки и бросаясь к Гаспару, который всё ещё не обрел равновесие.

Он ударил своим щитом, отбивая щит Гаспара в сторону, и сделал выпад.
И Гаспар, раненный совсем не так сильно, как казалось, запрыгнул на скамейку и нанес щитом удар сверху, приземляясь, подкрепив удар всем весом закованного в броню шевалье.

Он идеально нацелил удар и попал в крошечную зазубрину на мече Мишеля, маленькое повреждение, которое могло погубить даже лучший сильверитовый клинок.

Пойманный между щитом и мраморной скамейкой, меч Мишеля со звоном сломался.

Гаспар спрыгнул со скамьи, воздев меч, и Мишель ударил вверх зазубренным обломком своего сломанного меча.

Он попал в длинную царапину на броне Гаспара, и зазубренной острие скользнуло, а потом застряло и прошло сквозь.

Великий Герцог Гаспар приземлился на Мишеля, и они упали на пол вместе, а потом откатились в стороны.
— О, Создатель, мне снова показалось, что я тебя достал, — выдохнул Гаспар, глядя вниз на меч
Мишеля.
Несмотря на сломанное лезвие, Мишель сумел почти по самую рукоять погрузить его в бок Гаспара.
— Попал точно в ту щербину на твоём мече. Будь я проклят, если ты не присматривался к моей броне прошлой ночью так же, как я присматривался к твоему мечу.

Мишель позволил себе улыбнуться.
— Как однажды сказал мне один из величайших шевалье, честь не пресекает тактику.

Гаспар выдавил из себя смешок, и его лицо исказила гримаса боли.
— И зачем ты только послушал этого старого глупца?
Мишель опустился на колени, вытащил свой клинок, заставив Гаспара издать стон, и встал над великим герцогом.

Он посмотрел на клинок, а потом отбросил его в сторону и поднял с пола меч Гаспара. Великий герцог заслуживал чистой смерти, и Мишель сомневался, что зазубренные остатки его меча могли её подарить.
Гаспар проследил за его движениями и благодарно кивнул приближающемуся Мишелю. Приложив усилие, великий герцог перевернулся на живот, а потом с трудом приподнялся и встал на колени, высоко вскинув голову.

— Вы хорошо сражались, шевалье.
— И вы, шевалье, — Мишель поднял клинок.
— Сэр Мишель! — крикнул кто-то позади него, и Мишель обернулся.
Это была Бриала.
— Вы мне должны.
Холодный страх сжал своими когтями сердце Мишеля, и Бриала кивнула.
— Сдайтесь.
Селина почувствовала, как мир вокруг нее остановился, и обернулась к Бриале.
— Что ты делаешь?
Бриала не ответила. Она смотрела на Мишеля, который смертельно побледнел.
— Бриала! — Селина схватила её за плечи, заставляя посмотреть на неё, но это ничем не помогло.
Лицо Бриалы было лишено эмоций. Она была похожа на мертвеца.
— Почему?
Рядом с ними, пока момент триумфа Селины ускользал во тьму, Фелассан начал смеяться.

Селина отпихнула Бриалу, тряся головой, чтобы прийти в себя. Что бы ни произошло, какая бы глупость ни овладела ей, она могла разобраться с этим позже. Она повернулась к сэру Мишелю.

— Мишель, прикончи его!
Он посмотрел на неё, потом снова на Бриалу.
— Ты — мой защитник, — но, даже произнося эти слова, она знала, что ошибается.
Если бы это все еще было правдой, он бы уже нанес удар. И его взор никогда бы не остановился на Бриале.
— Он — шевалье, — произнесла Бриала, продолжая смотреть на Мишеля. — Смерть прежде бесчестья.
Гаспар, до сих пор стоявший на коленях, посмотрел на Селину, потом на Бриалу, а потом обернулся к Мишелю.

— Мишель?
Мишель замер, словно скованный льдом. Его меч всё ещё был занесен.
— Я — сэр Мишель де Шевин, — произнёс он наконец. — Но также я — незаконнорожденный ублюдок-полуэльф.
Меч со звоном упал на землю.
— Я сдаюсь.

Университеты с библиотеками, наполненными книгами до предела. Ровные дороги и ломящиеся от товаров повозки. Эльфы на рынках, с улыбками служащие величайшей империи в мире. Чашка чая каждое утро перед делами. Тонкие, сильные пальцы, мягко снимающие маску с её лица.

Два слова её чемпиона уничтожили всё её мечты.

Селина повернулась к Бриале, выхватив кинжалы.

Бриала сделала два шага и остановилась вне пределов досягаемости. Она не обнажила свои клинки, но теперь смотрела на Селину, и та прокляла себя, разглядев гнев в глазах своей любовницы.

— Почему? — спросила Селина, так крепко сжав кинжалы, что её пальцы пронзила боль.
— Скажи мне снова, как собираешься освободить мой народ.
— Я дала тебе слово! — Селина шагнула вперед, поднимая кинжал. — Я поклялась тебе!
— И, думаю, ты даже сама себе поверила, — Бриала сглотнула. — Но когда аристократы начали бы протестовать, когда это ослабило бы империю, ты бы пошла на попятную. Ты забыла бы обещания, которые мне давала, зная, что я всё равно тебя прощу. Что я всегда буду подле тебя, — теперь её клинки выскользнули из ножен. — В конце концов, я верила тебе даже после того, как ты убила моих родителей.

Селина взмахнула рукой.
— Это была леди Мантильон! О чём бы ты не...
— Гаспар! — крикнула Бриала. — Когда леди Мантильон подарила тебе твоё кольцо?
Согнувшись, Гаспар прислонился к одной из скамей.
— После того, как я доказал ей, чего стою.
— И как ты это сделал? — спросила Бриала, не отрывая глаз от Селины.
Гаспар закашлялся.
— Я приказал убить человека ради Игры.
Селина посмотрела на искажённое мукой лицо Бриалы и, как она часто делала в те часы перед рассветом, вспомнила свою встречу с леди Мантильон.

— Вы впечатлили меня, принцесса, — сказала леди Мантильон, чьё лицо было скрыто за многими слоями косметики. — Мой собственный сын уверен, что вы отдадите ему руку, если я вас поддержу. По совпадению, сын графини Жанвир уверен, что ваша рука достанется ему.

Это могло быть угрозой. Селина никак не выдала страха. Вежливо улыбнувшись, она ответила.

— Кто знает, что может взбрести в голову молодым мужчинам?
— Флориан умирает, — сказала леди Мантильон, — но, благодаря заботам всей империи, он может прожить ещё несколько лет — слабый, бесполезный, неспособный остановить расползающийся вокруг хаос. Если я представлю вас маркизу Этьену, сможете ли вы заручиться его поддержкой до той поры, когда Создатель сжалится на вашим дядей?

Ещё одна проверка.
— Если бы я не могла, — сказала она, продолжая улыбаться, — вы бы не прислали мне это щедрое приглашение, маркиза Мантильон.
Она потратила секунду, чтобы внимательно посмотреть на аристократку, а потом добавила:
— Но я надеюсь, во благо империи, что этой поры не придётся долго ждать.
Ей было шестнадцать, она была совсем одна в Вал Руайо, сирота без могущественных покровителей... И она только что попросила эту женщину убить императора Орлея.
— Если нас раскроют прежде, чем дело закончено, — сказала леди Мантильон, постукивая изящно лакированным ногтем по полированному подлокотнику кресла, — мы проиграем или будем убиты. И то, и другое неприемлемо.

— Тогда нас не должны раскрыть, — сказала Селина с уверенностью, которой не чувствовала, и сделала реверанс. — Делайте, что нужно. Я готова.
— Правда? — спросила леди Мантильон, глядя на неё с любопытством. — Насколько ты была осторожна? Насколько аккуратна? Есть ли кто-нибудь, кто способен путем подкупа, угроз или купившись на ложь предать ваши намерения?

Селина задумалась. Она действовала безупречно, используя всё, чему научила её леди Мантильон, чтобы расставить фигуры для этого последнего отчаянного гамбита. Все игроки, все, кому она доверяла, потеряли бы столько же, сколько она, провались их план. Она вспомнила, как смаковала вино с сыном леди Мантильон, как пила кофе из Антивы с лордом Джозефом Монтбельяром, просчитывая каждое движение, замечая каждое мельчайшее изменение в их поведении, когда мимо проходили слуги.

Слуги...

Селина сглотнула.
— В моем поместье сейчас никого нет, — сказала она. — За исключением слуг. Нападение таинственных убийц может принести мне симпатию людей... И даст нам уверенность, что барды не услышат диких историй на рынке.

Леди Мантильон бросила на неё долгий взгляд.
А потом её идеальное лицо украсила улыбка.
— Я согласна, Ваше Императорское Величество.
— Если бы я не приказала убить слуг, леди Мантильон никогда бы меня не поддержала, Бриа. Гаспар бы расправился со мной.
Бриала медленно кивнула.

— Как я и думала. Поэтому Гаспар и побеждает в дуэли.
Все ещё опираясь на скамейку, Гаспар слабо рассмеялся.
— Я бы не стал тебя убивать, Селина. Но выдал бы замуж за какого-нибудь лорда в Ферелдене, чтобы убрать с глаз долой.
Она шагнула к нему с кинжалами наперевес.
— Ты не победил в этой дуэли, Гаспар. Ты проиграл прежде, чем... — она посмотрела на сэра Мишеля, который отвел глаза, — твой противник сдался, в тот момент, когда твои маги нарушили договор своим колдовством.

— А я-то гадал, что случилось с Лиенн, — сказал Гаспар, посмотрев мимо Селины на тело девушки.
— Её вмешательство означает, что ты проиграл, — Селина подняла кинжал, готовясь нанести удар.

Гаспар фыркнул.

— Это было бы правдой только в том случае, если бы я приказал ей вмешаться. Чего я, клянусь честью шевалье, не делал.
— Как удобно, — сказала Селина и атаковала.
Его латная рукавица отбила кинжал в сторону, и Гаспар, рыкнув, рванулся вверх. Его локоть ударил Селину в живот и отбросил назад.

— Я ранен, кузина. Но нё мертв, — сжав зубы, он откинулся на скамью.— А ты отдала своему чемпиону все прелестные колечки, которые скрывают тот факт, что ты так и не научилась как следует сражаться.
Он протянул руку вниз в вынул из-за голенища сапога короткий кинжал — уродливый, но практичный клин стали, который Гаспар, скорее всего, носил с собой в качестве последнего средства со времён Академии.

— Ну как, рискнешь?
Селина крутанула свой кинжал. Она не ожидала удара, и он причинил ей боль, даже сквозь кожаную кирасу.
— Почему бы и нет? Пускай императрице и не пристало марать руки, я убью тебя сама, а потом захвачу элувианы и верну себе Орлей.
— Бриала? — сказал Мишель, и Селина, отойдя на шаг от Гаспара, посмотрела в её сторону.

Бриала шла сквозь лабиринт рун, медленно и осторожно, но целеустремлённо. Она прошла уже почти половину круга.
— Но она не может! У неё нет...

Бриала так настойчиво поцеловала её несколько минут назад. Одна рука крепко сжала её шею, другая обвила талию.
Рука Селины метнулась к кошельку, в котором она хранила волшебный рубин. Он был пуст.

Гаспар рассмеялся.
— Она опасна.
Селина повернулась и бросилась к Бриале. Теперь она видела рубин, сжатый в её руке. Бриала уже почти прошла лабиринт. Селина подняла руку, прыгнула к ней, а потом, когда невидимая энергия отшвырнула её назад, упала на пол с криком боли. Руны у края лабиринта вспыхнули гневным красным.

— Бриала!
Она даже не обернулась.
Селина подняла кинжалы, готовая метнуть их.
— Бриа. Пожалуйста. Не делай этого.
А затем волна мороза ударила её в бок, ледяное оцепенение, которое быстро сменилась обжигающим холодом. Селина покачнулась, и кинжалы выпали из её разжавшихся пальцев.
— Я думаю, — сказала Мирис, поднимаясь на ноги с ярко сияющим посохом. — Что вновь готова выбирать.
Селина посмотрела не неё, а потом на Фелассана, пытаясь вернуть себе контроль над руками.

— Я так опасалась Гаспара, — сказала она. — Что даже не подумала о вас.
— Не переживай, — сказал он. — Со всеми случается.

У Селины не было больше уловок, не было хитростей. Ей оставалось только смотреть, как Бриала поднимается на пьедестал. Она возложила на него рубин, а потом прошептала слова, которые никто больше не мог услышать.
Она подняла голову, посмотрела Селине в глаза и, когда рубиново-красный свет залил зал, сказала:
— Отныне эти элувианы принадлежат эльфам Орлея.

***

« [1] [2] [3] [4] »

[ Назад ]