Лёжа на жестких одеялах, добытых Фелассаном, она на мгновение притянула Селину поближе.

Проснувшись, Селина сначала напряглась, но потом вновь расслабилась.
Бриале это казалось странным. В Вал Руайо, когда Селина и Бриала спали вместе, эльфийка, просыпаясь, обычно обнаруживала, что её императрица уже сосредоточенно смотрит через окно на свою империю, просчитывая в уме все, что предстояло сделать в тот день. Может быть, Селина проспала всю ночь из-за полного истощения? Или, может, здесь, в этих древних эльфийских погребальных палатах, у Селины попросту не было империи, о которой нужно волноваться?

Бриала поцеловала Селину в шею, не обращая внимания на привкус застарелого пота.
— Хотела бы я приготовить тебе чай.
— Когда это закончится, — ответила Селина, перевернувшись лицом к Бриале и протирая заспанные глаза. — У меня будет новая кровать, рядом с которой старая покажется позорной. Шелковые простыни будут тоньше паутины, одеяла — сотканы лучшими мастерами Антивы, а перины и подушки будут набиты перьями, вырванными у демонов желания.
Бриала улыбнулась.

— Не уверена, что всё это будет удобным. Разве у демонов желания есть перья?
— Я пошлю за тем, у которого есть, — Селина поцеловала её, и, пусть короткий и лёгкий, но поцелуй не прошел бесследно — щеки Бриалы зарделись, а тело сладостно затрепетало.
Селина снова была с ней. Если бы не отсутствие чая и маленького ритуала с маской и побегом из комнаты, это было бы самое обычное утро. И, быть может, поэтому погребальная палата и казалась ей лучше дворца — сегодня их никто не увидит, кроме Мишеля и Фелассана, и Бриале не нужно было уходить тайком.

Ей всё ещё было больно при мысли о случившемся в Халамширале, но ведь те эльфы восстали. Селина поступила как должно. Будь Бриала там, ей, может, удалось бы убедить Селину принять иное решение, но ведь это она сама была той, кто ушёл.

В том, что Селина была вынуждена сделать то, что сделала, не было её вины, как и вины Бриалы в том, что она оставила Селину без нужных подсказок. Гаспар — вот кто был виноват. Он это сделал. Его надо винить.
Бриала заглушила сомнения в глубине сознания, напомнив себе, что ненависть к Селине будет как раз тем, чего добивается Гаспар. Она знала, что всегда будет нести в себе эту боль, боль от того, что не смогла тихо потушить восстание, не смогла спасти дураков, навлекших на себя императорское правосудие. Но она сможет простить Селину. Сможет.
И она больше никогда не оставит императрицу.

Эльфы по всему Орлею будут свободны. С помощью Селины Бриала могла этого достичь. Её императрица дарует её народу давным-давно заслуженную свободу.

Она застегнула свой доспех из драконьей кожи, морщась, когда доспехи задевали больные места.
— Что теперь, хагрен?
— Теперь — путешествие в другой мир, — сказал Фелассан. — И оно будет очень интересным, если мы, конечно, выживем.
— Твои слова не придают уверенности, — пробурчал Мишель, всё ещё облачаясь в броню.

Фелассан проигнорировал его.
— Эти зеркала бездействовали столетиями. Чтобы пробудить одно, потребуется очень могущественная магия. Я могу это сделать, но тогда вам придется тащить меня на себе весь день. Но вам, Императрица, должно быть проще.

Селина кивнула и вытащила на свет рубин из мешочка на груди. Она направилась к элувиану.
— Что я должна сделать, Фелассан?
— Понятия не имею.
— Не думаю, что нужно что-то делать, — сказала Бриала, всматриваясь в зеркало. — Это уже началось.

Когда Селина приблизилась к элувиану, серо-голубая стеклянная гладь пришла в движение. Поначалу казалось, что оно, как обычное зеркало, лишь поймало отблеск света, часть отражения Селины, но затем его поверхность заклубилась, стала вздыматься, словно грозовые тучи под сильным ветром.

Потом сжатый в руке Селины рубин резко вспыхнул, и элувиан откликнулся. Ожившая поверхность сначала засияла, а потом, словно облака скрыли пылающий закат, покрылась багровыми и пурпурными волнами.

— Любопытно, — Фелассан обошел Селину и ткнул пальцем в зеркальную гладь. От его прикосновения по зеркалу разбежались мерцающие лиловые круги, и он кивнул. — Что ж, палец всё ещё при мне. Это действительно может сработать.

Не раздумывая, он шагнул через зеркало и пропал. Со стороны казалось, что он прошёл сквозь сплошную завесу водопада. Бриала подскочила.
— Стой!
— Мы что, просто последуем за ним? — поинтересовался затянувший последний ремень своего доспеха Мишель, пристально посмотрев на остальных.
— По-видимому, — ответила Селина, сосредоточенно глядя на рубин в своей руке. — Бриа, ты и Мишель идете первыми. Вдруг когда я пройду, магия зеркала рассеется, и вы застрянете тут.

Бриала кивнула и слегка улыбнулась Селине.
— Тогда увидимся по ту сторону, — сказала она и шагнула вперед.
Несмотря на все усилия, подойдя к зеркалу, она напряглась. Затем, ободрённая присутствием Селины и Мишеля, эльфийка выпрямила спину и двинулась вперёд, наполовину уверенная, что сейчас попросту врежется в стекло и почувствует себя дурой. Она не врезалась в стекло.

По ощущениям это тоже напоминало проход сквозь брызги водопада, но как если бы водопад был создан из света. На мгновение на неё словно надавило холодом, а потом она как будто выскочила из мыльного пузыря и завершила начатый на той стороне шаг, щурясь на ослепительный свет.

— Мы не умерли! — объявил Фелассан и, помедлив, добавил: — Кажется.

Когда зрение прояснилось, Бриала обнаружила, что они стоят на тропе, камни которой были изрезаны теми же рунами, что украшали стены туннеля. Однако в отличие от туннельных рун, эти испускали мерцающее сияние. Свет казался белым, но стоило Бриале отвести взгляд, и он замерцал на краю зрения всеми цветами радуги. Тропа тянулась далеко вперёд. Позади эльфийки тропа заканчивалась возле элувиана, который здесь выглядел так же, как в погребальных покоях, разве что не был так диковинно украшен.

Кроме тропы разобрать окружение было сложно. Вроде бы земля была покрыта травой, но та была серой и тусклой, несмотря на исходящий от камней свет. Бриале показалось, что вдалеке она видит деревья, но они выглядели лишь размытыми очертаниями на горизонте.

— Что это за место? — спросила она Фелассана, который раскачивался на пятках.
— Знаешь, да'лен, я понятия не имею. Честно, — он наклонился и потрогал камень. — Это не Тень. Руны эльфийские... Я бы сказал, нашим предкам и впрямь удалось создать нечто вроде крошечного мирка между элувианами.
— Такое возможно?
— Похоже на то, — Фелассан сошёл с тропы и потянулся вниз к траве.
— Демон советовал этого не делать.
— Демоны много чего говорят, — Фелассан сосредоточил взгляд, и серая трава под его рукой наполнилась цветом, одинокий пышный пучок зелени посреди странно дымчатой поляны. — А мы, похоже, понравились этому маленькому миру.

Бриала собралась было попросить его пояснить свои слова, когда из элувиана показался сэр Мишель и ступил на тропу.
— Дыхание Создателя! — выругался он, тряся головой и спотыкаясь. Бриала протянула руку и поймала его под закованный в броню локоть, чтобы поддержать. Мгновением позже появилась Селина. Женщина застыла, затем схватилась за голову и с глухим стоном опустилась на колено.
— Фелассан, что не так? — им, похоже, пришлось намного хуже, чем ей. Селина вздрогнула, поморщилась, и при помощи Бриалы медленно поднялась на ноги.

— Полагаю, эти земли созданы для эльфов, — сказал Фелассан, пока Мишель скованно и неловко вставал, щурясь от яркого света. — А они не эльфы.
— Ваше Величество? — окликнул Мишель. — С вами всё в порядке?
Селина сделала глубокий вдох, прикрывая глаза от света.
— Переживу, — она задумчиво оглядела Бриалу. — Похоже, тебе здесь уютнее, Бриа.
— Похоже на то, — Бриала опустила глаза на сияющие руны. — Странно, но это так. Ты как, Мишель?
— Всё это кажется неправильным, — Мишель был напряжен, его рука дернулась, словно он хотел выхватить клинок. — Слышится какой-то шум, а свет от тех камней, кажется, начинает всё искажать, когда смотришь на него, — он потряс головой. — Я бы очень не хотел сражаться в таких условиях.
— И на этой радостной ноте давайте закончим, — сказал Фелассан. — Если люди готовы?
Селина кивнула, и они отправились в путь, пропустив Фелассана и Бриалу вперед. Тропа тянулась впереди, светлая и неизменная, сворачивая то в одну сторону, то в другую так незаметно, что им казалось, будто они всё время идут прямо.
— Потрясающе, — поделилась Бриала, стараясь поспевать за Фелассаном. — Никогда не думала, что увижу нечто подобное, предназначенное для нашего народа.
— Немного сложно принять это, — ответил Фелассан, — особенно когда почти каждый увиденный эльф — это слуга в одежде с чужого плеча или нищий из трущоб, — он покачал головой. — У нас была империя. Это было... Всё, что представляешь, слыша это слово. Понимаешь? Возьми самый богатый район Вал Руайо. Таким был наш народ.
Бриала улыбнулась этой мысли.

— Должно быть, было очень красиво, раз у них была сила сотворить мир между элувианами.
— Да, судя по тем крохам, что сохранились у долийцев, — Фелассан вздохнул. — Возьми богатейший район Вал Руайо, плюс магию, которая была ежедневной частью нашей жизни. Каждая фонтанная скульптура могла говорить с помощью рта, через который лилась вода. Каждая колонна сияла рунами, которые глупцы из Тевинтера срисовали, словно дети, копирующие буквы. Когда опускалась ночь, улицы освещались камнями вроде этих, достаточно яркими, чтобы видеть, куда ступаешь, но не такими, чтобы затмить свет звезд.

— Могу только представить.
— Правда? — Фелассан бросил на неё острый взгляд. — Правда, можешь? Тогда скажи мне, дален, кто в то время мыл полы?
Она моргнула.
— Ну... Если камни были заколдованы, тогда... Возможно, они очищались сами. Или у нашего народа были големы, как у гномов...
— Это была империя, — повторил Фелассан, и она вдруг услышала злость в его голосе. — Не Золотой Город. Не мирная загробная жизнь этого выдуманного людьми Создателя. Возьми богатейший район Вал Руайо и скажи мне, сколько дураков крысятся друг на друга на каждом балу? Сколько слуг было выпорото за неправильную сервировку столового серебра?

— Мы были аристократами.
Осознание этого поразило Бриалу. Она вспомнила поместье, где прошло детство Селины, личную библиотеку и тоненькую струйку крови, текущую по полу прямо туда, где она спряталась, когда её родители погибли по приказу Леди Мантильон.

— Были только мы. Не было людей, гномов, никакой другой расы, только эльфы. Каждое злодеяние, за которое ты ищешь возмездия для своих страдающих в эльфинажах сородичей, совершали эльфийские аристократы над эльфийскими слугами.

Бриала сглотнула.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Твоя императрица, — сказал он. — Ты доверяешь ей. Ты веришь, что она освободит твой народ.
— Да, — без колебаний ответила Бриала.
— Тогда кто же будет чистить полы? — поинтересовался Фелассан и улыбнулся.
— Ты ей не доверяешь, потому что она человек.
— Нет, — Фелассан сделал паузу. — Ну ладно, да, но более того, я не доверяю ей, потому что она успешно правит империей. Такие не уступают власть. Даже если они мудры. Даже если это к лучшему в долгосрочной перспективе. Даже если отказ от этого в конечном итоге уничтожит всё.
Эти слова были слишком созвучны с голоском на задворках разума Бриалы. Она заглушила вновь возникшие опасения и посмотрела на Фелассана.
— Селина не такая.
— Разумеется, не такая, — сказал Фелассан и остановился.
Бриала тоже остановилась. Воздух вокруг неё всё ещё искрился успокаивающим радужным светом рун на тропе, и каждый вдох был чистым и свежим.

Она оглянулась и увидела, как оставшиеся далеко позади Селина и Мишель с трудом переставляют ноги и щурятся от света, который для них был слепящим.

Бриала не чувствовала усталости, несмотря на изматывающую нагрузку в последние несколько дней. Она и Фелассан шли неспешно, прогулочным шагом. Она могла в этом поклясться.

— К нам тропа более благосклонна, чем к ним.
— Действительно. Но даже с их скоростью мы за считанные часы покроем расстояние, на которое в обычно мире потребовались бы дни пути. Однако здешняя магия влияет на нас по-особому, так, как никогда не повлияет на них, — Фелассан понизил голос. — И если ты хочешь чего-то большего, чем просто мыть полы, тебе понадобится именно она, а не добрая воля твоей императрицы.
— Увидим, — сказала Бриала и улыбнулась Селине.

***

[1] [2] [3] »

[ Назад ]