Dragon Age: Империя Масок - Глава 1
Императрица Селина вошла в просторный Церковный двор Университета Орлея в окружении своих слуг и охранников, и сэра Мишеля, ее рыцаря-телохранителя, шедшего сбоку, защищая ее от возможного нападения. Для того чтобы встретить императрицу собрали весь преподавательский состав, и профессора в приветствии склонились перед ней.
В бледном утреннем свете мраморные стены сверкали, как только что выпавший снег. Каменные плиты двора были выложены мозаикой, которая изображала Андрасте, гордую и непреклонную, в перламутровых доспехах, на фоне оранжево-красного пламени. Селина с одобрением отметила, что со времени ее последнего визита мозаику починили в тех местах, где время и неосторожные сапоги расшатали каменные плиты.
Лазуритовые глаза мозаичной Андрасте смотрели прямо на Церковь, именем которой и был назван двор. Это было самое высокое здание Университета, подчеркивающее свое господство парой сияющих бронзовых куполов, которые студенты университета прозвали «грудь Андрасте».
Конечно, об этом ректор университета Селине не говорил.
Над высокими бронзовыми дверями, над росписью с Андрасте и ее учениками, в камне золотом были выгравированы слова из Песни Света: УЧЕНОЕ ДИТЯ – БЛАГОСЛОВЛЕНИЕ, НИСПОСЛАННОЕ РОДИТЕЛЯМ И ВОЗНЕСЕННОЕ К СОЗДАТЕЛЮ. Под ними, опустив головы в поклоне, и стояли ректор университета и его подчиненные, пока Селина и ее свита шли по мозаике с образом Андрасте.
- Ваше Императорское Величество, - поприветствовал ее ректор Генри Моррак, и по знаку Селины он и другие профессора подняли головы. - Ваш визит для нас великая честь.
- В такие тревожные времена, Моррак, я нахожу покой в знаниях и мудрости, которые вы и ваш университет даете будущему Орлея. - Селина улыбнулась и дала знак своей свите. Двое слуг явили на свет, искусно выкованный предмет из сильверита, который весьма изобретательно разложился в небольшую, но удивительно удобную скамейку.
Сэр Мишель отошел в сторону, изучая взглядом проходы и окна в мраморных стенах, всегда наготове в случае опасности, но всегда источающий ту уверенность, которую Селина требовала от тех, кто служил ей лично.
Моррак был испуган. Он явно намеревался пригласить ее в свой кабинет, чтобы обсудить причину, по которой Селина нанесла визит в его владения, и, возможно, похвастаться новым манускриптом, недавно расшифрованным каким-нибудь многообещающим студентом. Стараясь скрыться под относительно несложной маской заурядного младшего сына семейства Моррак, он поджал губы в тревоге и беспокойстве, обдумывая, как подойти к диалогу при свидетелях. Селина тихо наслаждалась тем, что так рано ввела его в замешательство.
Императрица была одета в платье кремового цвета, отороченное вязью жемчужных нитей и обшитое замысловатым золотым и аметистовым узором, цветов рода Вал(ь)мон. Это было самое легкое и удобное, в чем положение Императрицы позволяло ей появляться публично, кроме тех случаев, когда она отправлялась на верховую прогулку, но наряд весил достаточно, чтобы к концу дня ее спина и талия ныли от боли. Внимательно следя за тем, чтобы ничего не выдало ее дискомфорта и облегчения, императрица присела на небольшую сильверитовую скамейку.
Скрыть выражение лица ей помогла маска, закрывающая пол-лица, подобные которой носила вся знать Орлея. Маска была инкрустирована лунным канем, а ее золотые линии очерчивали скулы и нос. Крохотные фиолетовые сапфиры обрамляли ее глаза, и окрашенные павлиньи перья обвивали ее голову подобно короне из золота и фиолета. Сапфиры и перья были вставлены так, чтобы можно было заменить их аналогами других цветов, если того требовал наряд или событие. Лицо императрицы ниже маски было напудрено, а губы накрашены насыщенным красным цветом.
- Если угодно Вашему Императорскому Величеству, - начал ректор Моррак, - профессор Дюси с удовольствием прочтет отрывок из своей диссертации о неполноценности кунарийского общества. Это смелая попытка пойти дальше ранних исследований брата Дженитиви, и, если мне не изменяет память, вы нашли его предыдущую работу очень многообещающей.
- Это и впрямь звучит чудесно, - ответила Селина и, подождав, пока Моррак почти обернулся к одному из профессоров справа от него, добавила, - но мне кажется, обсуждение огромных рогатых правителей Пар-Воллена несколько излишне в день, уже тронутый обещанием зимней стужи. – И, когда она вновь полностью завладела вниманием ректора, добавила, - возможно, один из ваших профессоров сможет развлечь нас математической наукой. В последнее время я, по мере своих скромных сил, штудирую теорему Вираниона, и я была бы благодарна, если один из ваших ученых мужей мог объяснить процесс доказательства.
На мгновение во дворе замолкло все, кроме нескольких пташек, которые не улетели зимовать на юг, потому что их подкармливали студенты и смотрители.
Ректор Моррак сглотнул. Пусть даже он был младшим сыном в семье, ему следовало лучше контролировать себя. Селина мимоходом задумалась: не стало ли его открытое лицо причиной того, что семья отослала его прочь от опасностей светского двора в мир ученых, или он просто забыл светские правила, придя в университет. В любом случае, это выставляло его в невыгодном свете.
- Ваше Великолепие, - промолвил он, наконец, - вы слишком скромно оцениваете свои способности к знаниям. Теорема Вираниона чрезвычайно сложна. Признаюсь, во время моего собственного обучения математике волны моего интеллекта не раз бились об ее каменные берега, но с ничтожным результатом. Однако, если вы хотите поговорить о математике, я написал трактат об особенной пропорции, встречающейся в природе так часто, что должно быть сам Создатель приложил к этому руку. Я бы с радостью…
- Чаю? – спросила Селина, и дала знак одному из слуг, который извлек свет изящный серебряный чайник, покрытый рунами, благодаря которым вода внутри оставалась горячей и без огня. Другой слуга достал чашки и блюдца из антиванского фарфора настолько изысканного, что сквозь него просвечивали лучи утреннего солнца. – Наверняка, кто-то другой освоил теорему Вираниона. Вряд ли можно считать Университет Орлея лучшим учебным заведением Тедаса, если мы не можем понять труды просто ученого из Тевинтера.
Казалось, это оскорбило ректора Моррака. В конце концов, может, он и не растерял гордость дворянина.
- Уверяю вас, Ваше Великолепие, Университету Орлея нет равных в его стремлениях к знаниям и культуре, и в немалой степени благодаря тому факту, что тевинтерские ученые не более чем рабы магов, управляющих ими. Дав нам свободу от политических или религиозных давлений, вы дали нам силу двигать культуру Орлея вперед.
Да, Моррак еще помнил достаточно светских манер, чтобы точить лясы. Селина была рада, что разговор, в конце концов, мог оказаться интересным.
- Тогда, может, один из ваших студентов? Когда я гуляла с графиней Элен в прошлом году, он рассказала, что снабжает средствами молодого человека, чьи математические способности были просто поразительны. – Она взяла чашку, предложенную слугой, и отпила из нее. – По-моему, он как раз изучал теорему Вираниона, и именно это обсуждение натолкнуло меня на собственные поиски. По-моему, молодого человека звали Ленан.
- Ах, да, - сказал Моррак, помрачнев взглядом, когда понял, куда клонит Селина, - кажется, я помню его заявление. Конечно, наши двери открыты для любого, кто, будь то по благородному происхождению или соответствующему финансированию, может гарантировать, что будет продолжать наши знаменитые традиции, но…
- Скажите мне, Моррак, - перебила его Селина и сделала паузу, чтобы отпить чаю. – Вы изучаете математику. Вам известно число ноль?
Это был превосходный чай, ривейнская смесь из корицы, имбиря и гвоздики, подслащенная медом – именно так, как любила Селина.
- Да, Ваше Великолепие, - ответил Моррак после некоторого молчания, когда стало ясно, что это был не риторический вопрос. С едва скрываемым раздражением он взял чашку, поднесенную слугой.
- Прекрасно. Именно столько студентов вашего университета происходят не из благородных семей. Признаюсь, это слегка огорчает меня, ректор Моррак, я ожидала некоторых улучшений c нашего последнего разговора.
- Ваше Великолепие…
- Пейте чай, Моррак. Я не прошу вас позволить крестьянам сновать по вашим залам. Я попросила вас принимать тех из простого люда, кого поддерживает средствами кто-то из дворян, тех, в ком кто-то смог заметить некоторый интеллект, пробивающийся, несмотря на их происхождение, кто своими исследованиями может сделать Орлей еще сильнее.
Костяшки на пальцах Моррака стали белее блюдца у него у руках.
- Ваше Императорское Величество, юноша, о котором вы говорите, - эльф.
Селина повернулась к сэру Мишелю де Шевин, своему рыцарю, облаченному в сильверитовые доспехи с изображенным на них имперским гербом. Герб его собственной семьи был изображен прямо над сердцем, а маска была упрощенной версией маски Селины.
- Сэр Мишель, шевалье известны своим острым зрением. Скажите нам, разве здесь среди нас нет эльфа?
Сэр Мишель слегка улыбнулся.
- Можно сказать, что да, Ваше Величество. – Он указал на церковь, точнее на роспись над бронзовыми вратами. – Если я не ошибаюсь, эта роспись является точной репродукцией картины Андрасте и ее учеников легендарного Анри де Лида. Когда Анри создавал оригинал, эльфы еще считались союзниками, это было еще до предательства и атаки на Орлей. Через двадцать лет, когда Верховная Жрица Рената призвала к Священному Походу против эльфов, она приказала уничтожить все церковные картины с изображением эльфов. – Он улыбнулся. – Но Анри де Лид умолял так страстно и отчаянно, что она уступила и позволила сохранить этот единственный экземпляр, с условием, что Генри отрежет уши теперь уже последователю-еретику Шартану.
Селина благодарно кивнула.
– Ах да. И кажется, университет скопировал оригинал очень точно. Вы можете найти среди них Шартана, Моррак? Уши изменены, но большие глаза хорошо выдают его.
Моррак посмотрел на роспись, затем на Селину.
– Конечно, Ваше Великолепие. В отличие от Церкви, университет гордится тем, что создает точно видение истории. Это действительно тот эльф, которого Андрасте освободила от рабства в мерзкой Тевинтерской Империи.
- Как странно, что университет, готовый так яростно бороться против давления религии на область его исследований, не хочет уступить в таком деле, хотя бы столько, сколько сама Верховная Жрица Рената.
- Это и впрямь не поддается пониманию, Ваше Величество, - сказал сэр Мишель и посмотрел на ректора Моррака.
Ректор сделал большой глоток из чашки и поставил ее обратно на блюдце так, что фарфор задребезжал. – Конечно, мы с огромной радостью пересмотрим заявление графини Элен.
- Орлей благодарен вам за вашу преданность нашей культуре и науке, – слегка кивнув головой, Селина встала. Один из слуг взял сильверитовую скамейку и стал складывать ее, а другому Селина отдала чашку и блюдце. – Теперь, после разговора о делах религиозных, мне хотелось бы провести время в этой церкви и оценить ее уроки. Проследите, чтобы меня не беспокоили, ректор Моррак. – Затем она улыбнулась, и в знак примирения добавила: - Когда я закончу, я бы и впрямь с удовольствием послушала об этой пропорции, которая, как вы говорите, указывает на руку Создателя.
Селина направилась к бронзовым вратам, профессора поклонились и в спешке освободили дорогу. Все слуги самой Селины остались на месте. Кроме сэра Мишеля.
- Вам стоило предупредить меня о русле, в которое повернется ваш разговор, Ваше Величество, - тихо сказал он. – Ересь Шартана нельзя назвать распространенным знанием.
Селина улыбнулась, не посмотрев в его сторону.
– Я верила в вас, мой рыцарь.
- Прикажете сопровождать вас внутри?
- Думаю, я буду вполне в безопасности меж грудей Андрасте, - ответила Селина, пока сэр Мишель открывал для нее дверь. Мишель взглянул внутрь, осматривая комнату и оценивая наличие угрозы, потом повернулся к ней, кивнул, и императрица вошла внутрь одна.
Внутри было прохладно, однако здесь не было холодного осеннего ветра, и поэтому было приятнее, чем снаружи. Проходя сквозь витражные окна, солнечные лучи алым светом ложились на деревянные скамьи, запах масел заполнял всю церковь. В дальнем конце зала, в большой золотой жаровне ярко пылал вечный огонь, единственный источник света, помимо окон.
В церкви не было никого, кроме рыжеволосой женщины в одеяниях жрицы, которая встала, когда Селина подошла ближе.
– Ваше Императорское Величество, - негромко поприветствовала она в глубоком поклоне.
Перепалка с ректором Морраком об эльфах была лишь легкой прелюдией перед настоящим испытанием этого утра. Селена дала склонившейся перед ней женщине знак подняться.
– Я рада, что Верховная Жрица согласилась на встречу.
Рыжеволосая женщина улыбнулась. На ней не было маски, что было обычным для служителей Церкви, и хоть она и говорила, как урожденная орлесианка, черты ее были ферелденскими. Маски были частью Игры, жесткой и бесконечной борьбы, которая создавала и уничтожала династии Орлея, и то, как сильно Церковь настаивала на том, что ее люди не носили масок, должно было дать понять, что они были вне политики. Что лишь немногими воспринималась серьезно.
– Дело, по словам вашего посыльного, весьма серьезное, и Верховная Жрица хотела бы, чтобы оно разрешилось. Я буду ее голосом. Можете звать меня Соловей.
Селина приподняла бровь под маской. Редко кто осмеливался представляться Императрице Орлея под псевдонимом. И все же, Джустиния послала бы только того, кому она действительно доверяла.
Без всяких церемоний, Селина села на одну из скамеек, отчего ее наряд неуклюже смялся, и аметисты на платье со стуком коснулись дерева.
– Полагаю, Соловей, вы осведомлены о напряжении между магами и храмовниками?
Когда Соловей замялась, Селина знаком пригасила ее присесть.
- Конечно, Ваше Великолепие.
Соловей села, двигаясь с непринужденной грацией, так, что на ее простой робе не образовалось ни складки. Легкость ее движений была признаком натренированного барда, и Селина отметила и спрятала этот вывод, чтобы использовать его, когда будет нужно.
- Храмовники стали еще беспокойнее после событий в Киркволле, - сказала Селина, глядя на сверкающее красным витражное изображение Андрасте на костре. Благодаря многолетнему опыту, она могла четко видеть женщину подле нее даже краем зрения. – Впрочем, маги тоже. Что Доротея собирается с этим делать?
Она намеренно использовала настоящее имя Верховной Жрицы, и уголком глаза видела, как отреагировала Соловей. Глаза женщина лишь слегка сузились, хоть она и не шевельнулась . Злость, но не оскорбленное чувство приличия. Значит, Соловей может звать Доротею по имени, может быть знала ее еще до того, как та пришла к власти.
Все это промелькнуло в ее голове в мгновение ока, пока Соловей ответила:
- Верховная Жрица не хочет предполагать, что события в Киркволле что-то большее, чем просто деяние одного сумасшедшего мага, чьи прискорбные действия были спровоцированы чересчур фанатичными храмовниками. Вы знаете, что в некоторых городах-государствах Марки у магов намного больше запретов, чем здесь, в Орлее.
- Знаю, - ответила Селина, - а еще я знаю, что вы не ответили на мой вопрос. Если Доротея не предлагает ничего, что могло бы объединить магов и храмовников, то она следует по стопам Владычицы Церкви Эльтины, которая ждала и молилась, пока Киркволл разрывался на части, – она повернулась и посмотрела другой женщине в глаза.
Соловей снова отреагировала на имя Верховной Жрицы.
– Джустиния хочет сделать это мир лучше, Ваше Великолепие. Метаниями мы ничего не добьемся.
- Иногда события не дают столько времени, сколько нам хотелось бы, особенно, когда речь идет о магии. – Селина посмотрела на рыжеволосую женщину, которая в своей простой церковной робе сидела, как подобает женщине знатного рода, спокойно и уравновешенно, и высказала мысль: - Насколько я понимаю, во время последнего Мора Круг магов в Ферелдене был почти потерян, когда один из его старших чародеев стал одержимым. После убийства этих существ, Герою Ферелдена пришлось выбирать - убить всех оставшихся в живых магов в башне, или нет. И времени на раздумья не было.
Ее колкость достигла цели – Соловей сморгнула и пламенно возразила:
- Мы не в гуще войны, Ваше Великолепие.
- Мы всегда на войне, - ответила Селина. – Просто некоторые из нас не всегда об этом знают. Так мне когда-то сказала бард по имени Маржолайн. Я слышала, она встретила свой печальный конец в Ферелдене. – Она вздохнула. – Это грустно, не правда ли, Соловей?
Соловей на мгновение замялась, глядя на Селину осторожно и с уважением.
– Полагаю, - наконец, ответила она, - это зависит от точки зрения. И, возможно, вы можете звать меня Лелианой.
- Возможно, - ответила ей Селина, и, улыбнувшись, продолжила, понизив голос. - В Орлее есть люди, которые предпочли бы, что мы пошли войной на свой народ ради своей безопасности. Мне бы этого не хотелось. Доротея это знает. Но я должна дать им альтернативу.
Лелиана нахмурилась и встала.
– Вы хотите, чтобы Доротея превратила разрешение этой проблемы в какое-то зрелище.
Селина выдохнула.
– По правде, любое зрелище вызовет жалобы, что я позволяю Церкви свободно править вместо себя, - сказала она, и Лелиана безмолвно кивнула. – Но если Джустиния сможет успокоить храмовников до того, как мне придется повернуть меч империи внутрь, то я готова заплатить такую цену.
Лелиана улыбнулась.
– Вы думаете о себе намного меньше и об Орлее намного больше, чем я предполагала, Ваше Великолепие. Это прекрасное качество в правителе, которое, увы, встречается редко.
Селина тоже встала, и на мгновение света из витражных стекол окна окунул ее наряд в красное.
- Скажите мне кое-что. Насколько большим был Архидемон?
Лелиана жеманно посмеялась, подобно леди благородного происхождения или натренированному барду, отчего ее одеяния сестры церкви стали казаться нелепой маскировкой.
– Достаточно большим, Ваше Великолепие. Одного его вида хватает, чтобы большинство остальных проблем стали казаться маленькими. – Она посерьезнела и добавила. - Я спрошу Джустинию, не предпочтет ли она прямые действия. Ей понадобится ваша поддержка, чтобы отразить все обвинения в том, что она пытается захватить больше власти.
- Конечно. Возможно, она сможет выступить с речью на балу в ее честь?
Лелиана задумалась.
– Это не то место, в котором можно ожидать подобное…
- Поэтому вам нравится эта мысль, - улыбнулась Селина. – А еще это заставит многих дворян, уговаривающих меня действовать, выслушать ее слова и понять, что с этим кто-то уже разбирается.
Лелиана широко улыбнулась.
– Ведь вы и вами учились на барда, Ваше Великолепие. Об этом легко забыть. Я передам Верховной Жрице ваше предложение.
- Три недели, - сказала Селина, - или месяц, в лучшем случае. Чуть дольше – и у меня не будет выбора, придется действовать. Дворяне захотят хоть каких-то знаков, что проблема решается, перед тем, как отправятся по своим зимним резиденциям.
Лелиана поклонилась.
– Ваше Императорское Величество.
Шпионка Верховной Жрицы покинула церковь через скрытую боковую дверь, и Селина села обратно. На этот раз, словно вспомнив свое обучение, она села, не издав ни звука и не помяв ни складки своего платья.
Еще три недели сжимать зубы и терпеть Великого Герцога Гаспара, который вместе с некоторыми другими дворянами подстрекал к войне. Три недели стараться игнорировать идиотские споры между разбойными храмовниками и магами, которые отказывались понимать, как все устроено.
И ее наградой за твердость будет Гаспар с его криками о том, что она уступила власть Церкви, будто бы власть была мечом, который может находиться в руках только у одного человека. Власть была не такой. Власть была подобна танцу партнеров, знающих, когда нужно вести, а когда следовать, а когда просто наступить на подол платья соперницы, чтобы та рухнула с позором.
Дай власть в неосторожные руки, и она может сокрушить величайшую империю в Тедасе. Селина должна была защищать культуру и историю всего Орлея.
Именно в такие минуты она наслаждалась простыми радостями, например, подчинить непокорного профессора своей воле.
– Три недели, — промолвила Селина, и позволила себе на мгновенье понаблюдать за тем, как лучи огненного цвета играют с витражным стеклом.
***
Дата публикации: 2014-04-01 21:02:20
Просмотров: 32098
| 
DA: Инквизиция
По хронологии события до книги \" Раскол\"?
Параллельно, вроде.
Фак! Я и не заметил, что текст разделён на 3 части. То-то глава мне показалась больно короткой
По хронологии события до книги \" Раскол\"?
Параллельно, вроде.
Я залез в Dragon age wiki, там сказано,что события за месяц до Раскола