Внемлите мне, сыны и дочери Народа –
Я Матерь Зайцев и Сестра Луны,
Владычица Охоты – Андруил.

Не забывайте проповедь мою,
Не забывайте Вир Танадал –
Путь трех Дерев,
Что я дала вам.

Вир Ассан – Путь Стрелы
Будьте тихи и проворны;
Не колеблясь, стреляйте
Добыче не причиняйте мучений.
Это мой Путь.

Вир Борассан – Путь Лука
Как молодое деревце гнется, гнитесь и вы.
В покорстве найдите упругую стойкость;
В подчинении – силу.

Вир Адален – Путь Леса
С разуменьем примите дары охоты.
С почтеньем – жертву моих детей.
Знайте, что смерть ваша в свой черед дарует им пропитанье.
Это мой Путь.

Не забывайте Пути охотника,
И я буду с Вами.

Близнецы Фалон’Дин и Диртамен – старшие дети Эльгархана, Отца Всего, и Митал, Защитницы. Братья с самого зачатия были неразлучны и питают великую любовь друг к другу. Вот почему мы часто, говоря о Фалон’Дине, тут же поминаем и Диртамена, потому что не в силах они хоть на миг разлучиться, даже в наших сказаниях.

Когда мир был юн, боги часто сходили на землю, и Фалон’Дин и Дартамен не были исключением. Оба они восхищались чудесами нашей земли. Они играли с животными, шептались с деревьями, купались в ручьях и реках. Дни их были полны блаженства, и они не знали печали.

И вот однажды, проходя по лесу, Фалон’Дин и Диртамен наткнулись на лежавшую под деревом олениху – старую и больную. «Отчего ты так неподвижна, сестренка?» - спросил Фалон’Дин.
«Поиграй с нами», - сказал Диртамен.
«Увы», - отвечала олениха, - «Не могу. Я стара и желала бы уйти в вечный покой, однако ноги меня не держат».

Пожалев олениху, Фалон’Дин взял ее на руки и понес к вечному покою по ту сторону Завесы. Диртамен было последовал за ними, но не пропустили его туманные изменчивые тропы на той стороне Завесы. Разлученный впервые с Фалон’Дином, Диртамен бродил бесцельно, покуда не повстречал двух воронов.

«Ты обречен и скоро истаешь», - сказал Диртамену ворон по имени Страх.
«Твой брат покинул тебя. Он тебя больше не любит», - промолвил другой, звавшийся Обман.
«Я не обречен, и Фалон’Дин меня не покинул», - отвечал Диртамен. Он усмирил воронов и велел нести его к Фалон’Дину. Так они и сделали, поскольку потерпели поражение и обязаны были исполнять волю Диртамена.

Когда Диртамен отыскал Фалон’Дина, он увидел также и олениху, снова резвую и легконогую, ибо дух ее сбросил бремя ослабевшего тела. Возрадовались такому зрелищу и Фалон’Дин, и Диртамен. Фалон’Дин поклялся, что отныне всегда будет доставлять умерших в место вечного упокоения, как доставил олениху. И Диртамен остался с ним, потому что близнецы не могут разлучаться ни на миг.

Давным-давно, когда время было молодо, существовали только солнце и земля. Солнце, любопытствуя, склонило голову к телу земли, и в том месте, где они соприкоснулись, родился Эльгархан. Солнце и земля безмерно любили Эльгархана, ибо он был прекрасен и умен. В дар Эльгархану земля породила огромных птиц и зверей, обитателей неба и леса, а также множество разных дивных растений. Эльгархан любил дары своей матери, и весьма хвалил их, и часто ходил среди них.

Солнце, глядя вниз на плодородную землю, увидало, какую радость даруют Эльгархану ее труды, и возревновало. По злобе воссиял его лик полным светом надо всеми существами, которых сотворила земля, и испепелил их. Земля иссохла и покрылась трещинами от горести и боли, и солеными слезами оплакивала гибель своих творений. Слезы, пролитые землей, превратились в океан, а трещины на ее теле стали первыми ручьями и реками.

Эльгархан был разгневан тем, что сотворил его отец, и поклялся отомстить. Он поднялся в небо и вступил в бой с солнцем, исполнен желания его победить. Они сражались целую вечность, и наконец солнце ослабело, в то время как гнев Эльгархана оставался неукротим. Наконец Эльгархан сбросил солнце с неба и погрузил его в бездну, сотворенную печалью земли. С уходом солнца мир покрыла тьма, и в небе остались только следы битвы Эльгархана с отцом – капли крови солнца, мерцавшие в темноте.

В давние времена Народ не старился и не умирал. Вместо смерти эльфы погружались в утенера – долгий сон – и ходили по изменчивым тропам по ту сторону Завесы вместе с Фалон’Дином и братом его Диртаменом. Старейшие те познавали тайны снов, а иные с обретенным знанием возвращались к народу.

Однако наша кровь ускорилась, и мы стали смертны. Наши умершие сородичи уходили с Фалон’Дином в загробный мир и не возвращались. Если они по пути вели беседы с Фалон’Дином, мудрость его была утеряна безвозвратно, ибо вместе с ними ушла в загробный мир и не вернулась к Народу.

Затем Фен’Харел сделал так, что Боги отвернулись от нас, и у наших умерших не стало Проводника. Потому-то мы стали класть в могилы наших близких дубовый посох, чтобы не оступиться им на тропах по ту сторону Завесы, и ветку кедра, чтобы отгонять воронов по имени Страх и Обман, которые были когда-то слугами Диртамена, а нынче остались без господина.

Весьма немного известно нам о Фен’Хареле, ибо он, говорят, не питал любви к нашему народу. Эльгархан и Митал создали мир, каким мы его знаем, Андруил научила нас Путям Охотника, Силейз и Джун даровали нам огонь и обучили ремеслу, но Фен’Харел всегда держался особняком и замышлял обмануть всех богов. И после разрушения Арлатана, когда боги не могли больше услышать наши молитвы, Фен’Харел, говорят, пробыл несколько столетий в отдаленном уголке земли, безумно хихикая и в восторгеобнимая себя самого.

Повествуют легенды, что перед падением Арлатана боги, которых мы знаем и почитаем, вели бесконечную войну с иными, тоже богами. Ни один наш хагрен не помнит их имена. Только в наших снах и слышно, как шепчут: Гельдауран, Даэрнтал и Анарис, ибо они – Забытые, боги ужаса и злобы, беды и ненависти. В древние времена только Фен’Харел мог без боязни приходить и к нашим богам, и к Забытым, потому что хоть и родня он богам Народа, но Забытые знали его коварство и видели в нем своего.

И вот как Фен’Харел обманул их. Наши боги видели в нем брата и поверили ему, когда он сказал, что они не должны покидать небеса, а он сам заключит мирный договор. Также и Забытые поверили ему, когда он сказал, что устроит поражение наших богов, если только Забытые на время вернутся в бездну. Они поверили Фен’Харелу и все были им обмануты. И Фен’Харел запечатал путь с неба, так что боги больше не могли сойти к Народу.

Говорят, что Гилан'Найн была одной из Народа и во времена до падения Арлатана — избранницей Андруил Охотницы. Была она немыслимо прекрасна — с волосами белыми, как снег — и грациозна, как газель. Она всегда держалась Путей Андруил, и Андруил жаловала ее превыше всех остальных.

Как-то, охотясь в лесу, Гилан'Найн повстречала незнакомого охотника. У ног его лежал сокол, убитый в сердце стрелой. Гилан'Найн исполнилась гнева, ибо сокол — равно как и заяц — любимейшее создание Андруил. Гилан'Найн потребовала, чтобы охотник свершил приношение Андруил за то, что отнял жизнь у одного из ее созданий. Охотник отказался, и Гилан'Найн призвала богиню проклясть его, дабы никогда больше не смог он охотиться и убивать живых тварей.

Проклятие Гилан'Найн свершилось, и охотник обнаружил, что не может охотиться. Добыча убегала от него, а стрелы пролетали мимо цели. Друзья и родные начали насмехаться над его немощью, ибо какой прок от охотника, не могущего охотиться? Опозоренный, охотник поклялся отыскать Гилан'Найн и отплатить за обиду.

Он нашел Гилан'Найн, когда она охотилась со своими сестрами, и обманул ее лживыми словами. Он сказал Гилан'Найн, что осознал свою вину, и умолял ее пойти с ним, дабы научить его, как правильно совершить приношение Андруил. Тронутая мольбой, Гилан'Найн пошла за охотником, и когда они оказались вдалеке от ее сестер, охотник набросился на Гилан'Найн. Он ослепил ее, а затем связал, как связывают свежеизловленную добычу. Но убить ее охотник не мог, потому что был проклят. Вместо этого он бросил ее умирать в лесу.

И Гилан'Найн взмолилась богам, прося о помощи. Она молила Эльгархана о мести, Мать Митал о защите, но более всего молилась она Андруил. Андруил послала к Гилан'Найн своих зайцев, и они перегрызли ее путы, однако Гилан'Найн была ранена и слепа и не могла найти дорогу домой. Тогда Андруил обратила ее в прекрасную белую олениху — первую галлу. И Гилан'Найн отыскала своих сестер, и привела их к охотнику, которого предали суду.

И с того самого дня галлы ведут Народ, но никогда не сбиваются с пути, ибо внемлют голосу Гилан'Найн.

Мы посвящаем все изделия рук своих Джуну, ибо он научил Народ гнуть ветки деревьев, чтобы делать луки, и мастерить покровы из шкур и железной коры. Не будь Джуна, разве были бы у нас аравель или упряжь для наших галлов?

Когда народ был еще юн, мы бесцельно бродили по лесам. Мы пили из ручьев, ели ягоды и орехи. Мы не охотились, потому что у нас не было луков. Мы были наги, потому что не умели ни прясть, ни шить. Мы дрожали от холода ночами и голодали зимой, когда весь мир покрыт снегом и льдом.

Потом пришла Силейз Хранительница Очага и дала нам огонь, и научила кормить его деревом. Джун научил нас мастерить луки, и стрелы, и ножи, чтобы мы могли охотиться. Мы научились готовить мясо нашей добычи на огне Силейз и одеваться в звериный мех и шкуры. И Народ больше не знал холода и голода.

Эльгархан победил своего отца, солнце, и весь мир сокрыла тьма. Довольный собой, Эльгархан стремился утешить свою мать, землю, заменяя все, что уничтожило солнце. Земля, однако, знала, что без солнца ничто не будет расти. Она нашептала эту истину Эльгархану и умоляла его освободить отца, но гордыня его была велика, а гнев ужасен, и он отказался.

В тот самый миг из моря слез земли вышла на землю Митал. Она коснулась ладонью эльгарханова лба, и от ее касания Эльгархан успокоился и понял, что гнев завел его слишком далеко. Пристыженный, Эльгархан направился туда, где было погребено солнце, и заговорил с ним. Эльгархан сказал, что освободит солнце, если оно пообещает греть ласково и каждую ночь возвращаться в землю. Солнце, уже раскаиваясь в содеянном, согласилось.

И вот солнце снова взошло в небесах, и породило золотой свой свет на землю. Эльгархан и Митал с помощью земли и солнца вернули к жизни все земные чудеса, которые уничтожило солнце, и все живое росло и благоденствовало. А ночью, когда солнце отправилось спать, Митал собрала вокруг его ложа сияющую землю, и слепила из нее шар, и поместила его в небе, дабы сиял он бледным отражением истинного величия солнца.

Силейз Хранительница Очага считается сестрой Андруил Охотницы. В то время как Андруил любила бродить по лесам с дикими зверями и птицами, Силейз предпочитала не покидать свой дом-дерево, развлекая себя песнями и изящными искусствами.

Это Силейз дала нам огонь и научила им пользоваться. Это Силейз показала нам, как лечить травами и магией и как облегчать приход в мир нового ребенка. И опять же Силейз научила нас сплетать волокна растений в веревки и нити.

Мы многим обязаны Силейз и именно потому поем ей всякий раз, когда зажигаем или гасим огонь. Вот почему мы посыпаем наши аравели пахучим древесным мхом Силейз и просим, дабы она сохранила их и все, что в них находится.

Когда империя захватила земли, на которых в наши дни расположен Ферелден, она обустроила в разных концах Имперского тракта два места для проведения магических экспериментов. На юге это была крепость Остагар, стоявшая на краю Диких земель Коркари. На юге — Эонар, но его точное местонахождение известно только горстке храмовников.

Какое бы открытие тевинтерцы ни стремились совершить в Эонаре, труды их никогда не были завершены. Крепость была захвачена последователями Андрасте, узнавшими о ее смерти. Согласно легенде, это была самая настоящая резня — бесшумная до жути, потому что напавшие застигли магов в тот момент, когда все, кроме одного, были в Тени.

Физически это место осталось цело, но духовно было изувечено Быть может, именно поэтому Церковь решила использовать его как тюрьму. Обвиняемые малефикары и отступники содержатся в стенах Эонара. Те, у кого есть сильная связь с Тенью и особенно с демонами, неизбежно привлекут к себе нечто с той стороны Завесы, и так отчасти проще отличить виновных от невиновных.

Была когда-то на берегу Недремлющего моря крохотная рыбацкая деревушка. Явились воины Тевинтерской империи и увели в рабство жителей деревни, чтобы продать их на рынках Минратоуса. Забрали всех, кроме больных и стариков. Среди пленников была и маленькая девочка Андрасте.

Она выросла в рабстве на чужбине. Она бежала и в одиночку проделала долгий и опасный путь на родину. Из простой девчонки она стала женой вождя аламарри.

Каждый день она пела богам, моля их помочь ее сородичам, которые остались в Тевинтере. Ложные боги гор и ветров не отвечали ей, но истинный бог ответил.

С ней заговорил Создатель. Он показал ей все творения рук Своих: Тень, мир и все, что живет в нем. Он показал ей, как люди забыли Его, одаряя своим поклонением немых идолов и демонов, и как Он оставил их на произвол судьбы. Но голос Андрасте достиг Его и так тронул, что Он предложил ей воссесть рядом с Ним и править всем творением.

Но Андрасте не желала покинуть свой народ.

Она умоляла Создателя вернуться, спасти детей Его от жестокой Империи. С неохотой, однако Создатель все же согласился дать человеку второй шанс.

Андрасте вернулась к своему супругу, Маферату, и поведала ему все, что открыл ей Создатель. Вместе они собрали всех аламарри и вышли в поход против лордов-магов Империи, и Создатель был с ними.

Мечом Создателя было само его творение: пожар и потоп, голод и землетрясение. Всюду, где они шли, Андрасте пела людям о Создателе, и люди внимали ей. Число последователей Андрасте росло, пока они не стали гигантской волной, катившейся через Империю. И когда Маферат увидел, что люди любят Андрасте, а не его, зародился в нем червь и неустанно глодал его сердце.

Наконец армии Андрасте и Маферата стали перед самыми вратами Минратоуса, но Андрасте с ними не было.

Ибо Маферат втайне замыслил передать Андрасте в руки тевинтерцев. За это архонт обещал Маферату все земли к югу от Недремлющего моря.

И так пред армиями аламарри и Тевинтера Андрасте привязали к столбу и сожгли, а ее суетный супруг повернул свои армии прочь и пальцем не шевельнул, ибо сердце его пожрал червь зависти. Но архонт, глядя на костер, смягчился. Пожалев Андрасте, он выхватил меч и даровал ей быструю смерть.

Создатель рыдал о своей Возлюбленной, проклинал Маферата, проклинал людей за предательство и вновь отвернулся от своего творения, взяв с собой одну только Андрасте. И по сей день Владычица Наша восседает рядом с Ним, и все так же молит Его сжалиться над детьми Своими.

В 83-м году Века Славы одного из магов неварранского Круга застигли за занятиями запрещенной магией. Храмовники тотчас казнили его, но это вызвало недовольство в неварранском Круге. Маги, мстя за казненного собрата, устроили несколько магических нападений на храмовников, но рыцарь-командир не сумел выяснить, кто из них за это в ответе.

Три месяца спустя маги вызвали демона и выпустили его на своих надзирателей — храмовников. Демонов, однако, не так-то легко подчинить своей власти. Перебив первый отряд храмовников, которые пытались остановить его, демон овладел одним из тех, кто его вызвал. Одержимый прикончил без разбора и храмовников, и магов, а затем вырвался на волю.

Верховный жрец отправил в погоню за беглецом легион храмовников. Год спустя они убили одержимого, но до того он успел уничтожить 70 человек.

Верховная жрица Галатея, помня о неваррской катастрофе и надеясь в дальнейшем предотвратить подобные случаи, даровала всем Владыкам Церкви власть уничтожать весь Круг, буде они сочтут его не поддающимся исправлению. Это Право Уничтожения за последние 700 лет осуществлялось 17 раз.

Новички нередко считают, что маг-отступник и малефикар суть одно и то же. И в самом деле, Церковь за прошедшие века приложила немало усилий, чтобы утвердить в умах это мнение. Истина, однако, в том, что хотя отступник зачастую бывает и малефикаром, но не всякий отступник непременно малефикар. Малефикар — это маг, который применяет запрещенное знание, такое, как магия крови и вызов демонов, в то время как отступник — это просто любой маг, который не подчиняется правилам Круга (а, следовательно, и Церкви). За ними охотятся храмовники, и довольно часто они, чтобы выжить, обращаются к запрещенным знаниям, но было бы ложью сказать, что все отступники начинают именно с этого.

Традиционно отступниками становятся в двух случаях: либо это маги, которые бежали из Круга, либо маги, которые изначально никогда не были в Круге. Последняя категория включает тех, кого мы обычно называем "подзаборными магами" — жителей глухой провинции, чьи магические приемы сильно отличаются от наших. Иные из этих подзаборных магов даже не подозревают о своей природе. Их неразвитый дар проявляется различным образом, что маг такого сорта может счесть проявлением веры, силы воли или делом чужих рук (в зависимости от его характера). Некоторые из этих традиций переходят из поколения в поколение, как в случае с так называемыми "ведьмами" хасиндов или "шаманами" авварских дикарей.

Неважно, каким образом маг стал отступником, Церковь обращается со всеми одинаково: храмовники открывают на них охоту, чтобы предать правосудию. Почти во всех случаях "правосудие" означает казнь. Если имеется крайне веская причина оставить этого мага в живых, применяется Ритуал Усмирения. Считаем ли мы, Круг Магов, подобную систему справедливой — не имеет значение: она такова, какова есть.

Всякий, кто путешествует в Тень, не может не увидеть Черный Город. Это одна из немногих постоянных величин вечно изменчивого царства Тени. Где бы ни оказался путешественник, ему будет виден Черный Город. (Неизменно вдалеке, ибо единственный закон географии в Тени в том и состоит, что все ее места равно удалены от Черного Города.)

Песнь учит нас, что Черный Город был когда-то обителью Создателя. Именно оттуда Он правил Тенью, но покинул свою обитель, когда люди отвернулись от Него. Ни спящие, ни духи никогда не бывают в Черном Городе. Даже самые могущественные демоны избегают его.

Легенды повествуют, что когда-то этот город блистал золотом и красотой, пока группа могущественных лордов-магистров Тевинтера не придумала способ пробиться туда. Когда они добились своего, их присутствие осквернило город, и он стал черным (что, пожалуй, было наименьшей из их проблем).

Иные скажут, что Церковь повсюду одна и та же, что Верховная жрица в Вал Руайо обладает высшей властью в глазах Создателя и что это не подвергается сомнению во всем Тедасе.

Не верьте.

Вторую заповедь Создателя - "Магия призвана служить людям, а не править ими" - в древнем Тевинтере всегда понимали иначе, чем в других краях. Тевинтерская Церковь толковала эту заповедь так: маги не должны управлять разумом других людей, а во всем остальном их магия должна по мере сил служить правителям. Когда клирики Тевинтера изменили Песнь Света, дабы отразить это толкование второй заповеди, Верховная жрица в Вал Руайо велела им вернуться к изначальной Песни. Они отказались, объявив, что в искажении Песни виновен как раз Вал Руайо. Спор этот длился до тех пор, пока в 4:87 Века Башен Тевинтерская Церковь не избрала своего Верховного жреца — "законного и праведного" Валхэйла, который, мало что мужского пола, так еще и оказался одним из наиболее влиятельных членов тевинтерского Круга Магов. Этого "Черного жреца" гневно осудили повсюду за пределами Тевинтера, и само его существование стало тяжким оскорблением Церкви в Вал Руайо.

После четырех Священных Походов на "мятежников" Церковь в Вал Руайо достигла только одного — закрепила раскол. В то время, как многие стороны учения Андрасте у обеих Церквей совпадают, тевинтерская Церковь ослабила запреты на магию, и в рядах ее преобладают клирики-мужчины. В наши дни Тевинтером напрямую правит Круг Магов — после того, как в 7:34 Века Бури при всеобщем ликовании архонтом был избран чародей Номаран. Он ослабил прежние правила, запрещавшие магам заниматься политикой, и за неполные сто лет истинные правители страны из различных имперских домов (то есть, маги) открыто заняли свое место в правительстве. Отныне Верховный жрец Тевинтера избирается только среди первых чародеев и совмещает сан Верховного жреца с должностью Великого чародея.

Для всякого слуги Церкви (кроме самих тевинтерцев) это величайшая ересь, возвращение к дням лордов-магистров, которые породили Мор. Однако же такое положение дел сохраняется неизменным, и хотя мы даже бросили Тевинтерскую империю на милость ужасных кунари, Тевинтер все же выстоял. Открытое столкновение между "Черным жрецом" и нашей так называемой "Белой жрицей" неизбежно.

Номинально главой Церкви является Верховная жрица, хотя с тех пор, как Имперская Церковь откололась от Церкви в Вал Руайо, у нас неизменно есть двое Верховных — жрица и жрец. Верховная жрица, в просторечии называемая Белой, располагается в Великом соборе Вал Руайо. Верховный жрец, называемый Черным — в Серебряном Шпиле Минратоуса.

Оба они не признают существования друг друга, и их неофициальные прозвания считаются кощунством. Независимо от пола, к главе Церкви положено обращаться "ваше святейшество" или "ваше совершенство".

Рангом ниже Верховной жрицы (жреца) стоит Владыка Церкви. Владыка Церкви управляет множеством церквей и в своей стране представляет высшую религиозную власть. Все они, когда объявляется Собрание Владык, съезжаются в Вал Руайо, но во все остальное время живут там, где исполняют свои обязанности. К Владыке Церкви принято обращаться "ваша милость".

Ниже Владыки Церкви стоит мать (или, в Имперской Церкви, отец). Если мать возглавляет определенную церковь, ее именуют "преподобной". Эти священники отвечают за духовное состояние паствы. К матери или преподобной матери обращаются "ваше преподобие".

Рядовыми слугами Церкви являются братья и сестры, которые делятся на три основные группы: послушники, иноки и клирики. Послушники или келейники — это обычные люди, которые обращаются к Церкви за помощью. Зачастую они вели нелегкую либо грешную жизнь и предпочли удалиться от мира; сюда же входят сироты и тому подобные бедняги, которых с детства растили для служения Церкви. Послушники трудятся на благо Церкви, а взамен получают тихую размеренную жизнь — и никаких лишних вопросов.

Иноками становятся только те, кто принимает обеты. Эти мужчины и женщины обучаются либо наукам, либо военному делу. Верней, наукам обучаются все иноки, а военному делу — только те, кто хочет стать храмовниками.

Клирики — подлинные ученые Церкви, мужчины и женщины, которые целиком посвятили себя поискам знаний. Их часто можно встретить в архивах Церкви, они возглавляют библиотеки с собраниями книг и магических свитков К самому старшему среди клириков, который возглавляет такой архив, принято и обращаться "старший", хотя это звание все-таки чуть пониже, чем "преподобная мать". Ко всем прочим братьям и сестрам обращаются просто прибавляя к их званию имя, например, "брат Дженитиви".

Орден храмовников, которых часто изображают суровыми и мужественными, был создан как вооруженная рука Церкви. Вооруженные в дополнение к недюжинным боевым талантам умением разрушать чары и противостоять магии, храмовники, как никто другой, пригодны для борьбы с магами-отступниками, не желающими признавать власть Церкви. Кроме того они являются первой линией обороны против темного могущества магов крови и одержимых.

В то время как маги зачастую ненавидят храмовников как символ контроля Церкви над магией, простой народ Тедаса видит в них спасителей и святых воинов, защитников добра, чье сострадание защищает мир от буйства черной магии. На самом деле "вооруженная рука Церкви" ищет прежде всего умелых воинов с твердой верой в Создателя, а уж безупречная нравственность — дело второе. Храмовники должны исполнять свой долг, не поддаваясь эмоциям, и орден храмовников предпочитает фанатично религиозных и безусловно преданных солдат идеалам добродетели, которые могут в трудный час выбора усомниться в правильности приказа.

Источник могущества храмовников — лириум, минерал, который считается первоначальным элементом творения. В то время как маги используют лириум в сотворении чар и совершении ритуалов, храмовники принимают вовнутрь первичное вещество, дабы усилить свою способность противостоять магии и разрушать чары. Потребление лириума регулируется Церковью, но у некоторых храмовников лириум вызывает наркотическое привыкание, что выражается в мании преследования, навязчивых идеях и приступах безумия. Храмовники идут на такое сознательно, чтобы служить ордену и Церкви.

Именно это чувство безжалостного сострадания больше всего пугает магов, привлекших к себе внимание храмовников. Когда храмовников посылают умертвить вероятного мага крови, говорить с ними, взывать к голосу разума бессмысленно, и если они подготовились как следует, то вся магическая мощь их жертвы сводится на нет. Ведомые верой, храмовники являются чуть ли не самой почитаемой и внушающей страх силой в Тедасе.

Кордилиус Драккон, король города-государства Орлей, был необычайно честолюбив. В -15 году Древней эры молодой король начал строительство огромного храма, посвященного Создателю, и объявил, что завершением этой постройки он не только объединит воюющие города-государства юга, Но принесет веру Андрасте всему миру.

В -3 году Древней эры храм был достроен. Там, в самом сердце храма Драккон преклонил колени перед вечным пламенем Андрасте и был коронован правителем империи Орлей. Первым же указом император провозгласил о создании Церкви как института андрастианской религии в Империи .

Три года спустя, после нескольких сотен голосований главой новой Церкви стала Олесса Монсиммарская. Принимая сан Верховной жрицы, она взяла имя Джустиния, в честь ученицы, которая записывала песни Андрасте. Тогда завершилась Древняя эра и началась эпоха Верховной жрицы.

Еще один важный аспект жизни Круга – это братство. Когда маг становится чародеем, он может примкнуть к одному из братств. Это сообщества, выходящие за границы Круга – в них состоят маги, объединенные общими интересами и целями. Они держатся вместе, чтобы добиться внимания в Коллегии магии в Кумберленде. Самые крупные братства следующие:

– Лоялисты, проповедующие послушание и покорность Церкви.
– Эквитарианцы, проповедующие умеренность и следующие жесткому кодексу чести, которому, по их мнению, стоило бы следовать всем магам.
– Либертарианцы, набирающее силу братство, публично отстаивающее большие свободы для Кругов, а втайне желающее полного отделения от Церкви – весьма опасная позиция, естественно.
– Изоляционисты, небольшая группа, предлагающая занять удаленные территории, чтобы избежать конфликтов с населением.
– Лукрозианцы, считающие что Круг должен заниматься в первую очередь тем, что выгодно. Они стремятся, во-первых, к накоплению состояния и, во-вторых, к достижению политического влияния.

На данный момент союз между лоялистами и эквитарианцами не дал либертарианцам вырваться вперед, но многое говорит о том, что эквитарианцы могут со дня на день лишить лоялистов поддержики и присоединиться к либертарианцам. Если это произойдет, то по мнению многих магов вполне может возникнуть гражданская война между Кругами./left]

[right]--Первый Чародей Йозефус, "История Круга Магов".[/right]

Ни для кого не секрет, что нет лучшего способа подтолкнуть кого–то к дурному, как запретить ему делать это. Увы, Церковь Священного века плохо понимала прописные истины. Хотя она и не запретила магию совершенно – напротив, доверила магам поддерживать вечный огонь, горящий в жаровне любой церкви, – она низвела магов до простых зажигателей свечей и ламп. Ну и, возможно, разрешила им время от времени убирать крыши и чердаки.

Пусть читатель сам попробует представить, могла ли подобная роль удовлетворять амбиции магов того времени.

Когда маги Вал Руайо в знак протеста затушили священное пламя в соборе и забаррикадировались на хорах, никто особенно не удивился. Никто, кроме Верховной жрицы Амброзии II, которая пришла в ярость и порывалась устроить священный поход в свой собственный собор. Даже ее самые набожные храмовники решили, что это уже слишком. Двадцать один день огни оставались потушенными, а жрецы стояли под хорами и вели переговоры – вернее сказать, перекрики – с магами.

В итоге маги охотно согласились уйти в удаленную от столицы крепость и работать там под надзором храмовников и собственного совета старейшин. В стороне от людского общества и в стороне от Церкви маги впервые за всю историю человечества образовали собственное закрытое сообщество – Круг.

Сколько знает себя человеческий род, столько он исследует Тень. Ибо каждый раз, когда мы спим, мы блуждаем по ее закоулкам, изредка видя отблеск города посреди нее. Она близка нам, как наши мысли, но отделена от нашего мира.

Когда–то империя Тевинтер истратила уйму золота, лириума и рабов в попытке начертить карту Тени. Это оказалось совершенно пустым предприятием. Хотя разные части Тени принадлежат определенным могущественных духам, все в ней при этом постоянно течет и меняется. Прежде чем Империя закрыла проект, удалось найти с дюжину несопоставимых и постоянно меняющихся владений демонов, а также зарегистрировать несколько сотен видов духов.

Отношения сновидцев с Тенью сложные. Даже при входе в Тень с помощью лириума смертные не могут ей управлять или как–то влиять на нее. Однако это могут делать духи, что там обитают, но, как учит нас Церковь, главный изъян духов состоит в том, что у них нет ни воображения, ни притязаний. Они создают то, что видят в уме своих спящих гостей, создают искусные копии наших городов, людей и событий, которым, как отражениям в зеркале, совершенно не хватает контекста, обстановки, собственной жизни. Даже самые могущественные демоны просто крадут у смертных их самые дурные мысли и самые тяжкие страхи и возводят свои королевства с одной лишь единственной целью – почувствовать вкус жизни.

Ничто не вызывает такого трепета у учеников Круга, как предстоящие каждому из них Истязания. О проведении этого ритуала им известно немногое, и уже одно это дает повод бояться. Что хорошо известно – так это то, что лишь те ученики, которые пройдут Истязания, возвращаются потом к товарищам. Возвращаются уже полноправными членами Круга Магов. О тех, кто не проходит испытание, неизвестно ничего. Может быть, их с позором изгоняют. Может быть, их убивают на месте. В Ривейнском Круге я слышал нелепую версию, будто бы несостоявшихся учеников превращают в свиней, откармливают и подают на стол старшим чародеям. Но я не заметил, чтобы в Круге Ривейна ели больше свинины, чем где–либо еще.

Более чем наполовину доход Орзаммара составляет выручка от продажи одного–единственного, очень редкого вещества – лириума. Церковь полагает, что это те самые "воды Тени", упоминаемые в Погребальных песнях, вещество, из которого Создатель образовал мир. Лишь немногие из семейств касты рудокопов отваживаются добывать руду, искать в Камне жилы в буквальном смысле на слух. Ибо в сыром виде лириум поет, и внимательный гном может расслышать это пение даже сквозь толщу камня.

Даже несмотря на природную сопротивляемость к нему гномов, обработка сырого лириума крайне опасна для всех, кроме самых умелых и опытных гномов из касты рудокопов. Даже у гномов необработанный минерал может вызвать глухоту или потерю памяти. У людей и эльфов контакт с лириумом вызывает тошноту, волдыри на коже и сумасшествие. Маги же к необработанному лириуму не могут даже приближаться. Для них это верная смерть.

Несмотря на свою опасность, лириум – самый ценный на сегодняшний день минерал. В империи Тевинтер он ценится дороже бриллиантов. На поверхность гномы продают лишь небольшое количество обработанного лириума – большую же часть поставляют собственным кузнецам, которые используют его для ковки знаменитого гномьего оружия и доспехов. Лириум, предназначенный для поверхности, направляется только в Церковь, за чем она строго следит. И уже сама церковь затем распределяет его между храмовниками, которым минерал помогает находить и убивать малефикаров, и магами.

В руках магов Круга лириум раскрывает весь свой потенциал. Их ремесленники–Формари делают из лириума множество полезных вещей – от магически закаленного камня для построек до серебряных доспехов короля Каленхада.

При смешении с жидкостью и принятии внутрь лириум позволяет магам входить в Тень в полном сознании, в отличие от всех остальных, попадающих туда лишь во сне. Также раствор лириума используется при чтении особо энергозатратных заклинаний, поскольку дает магу силу, превышающую его собственную.

Но все эти преимущества достаются дорогой ценой. При длительном использовании лириума возникает зависимость, непереносимая тяга к нему. Со временем храмовники теряют способность ориентироваться в пространстве, перестают отличать воспоминания от реальности и сон от яви. Часто у них возникает мания преследования, поскольку ночные кошмары остаются с ними и наяву. У магов вдобавок к этому возникают и физические мутации. Широко известно, что лорды–магистры Тевинтерской империи за долгие годы употребления лириума настолько изменились внешне, что их не только не узнавали родные, но и вообще никто не принимал за людей.

Итак, перед нами стоит вопрос: "Что есть малефикар? Как его распознать?" Я точно так же, как и вы, в свое время задавалась этим вопросом. Вы пришли ко мне за мудростью Создателя, но никто не видел воочию, как сердце Создателя спасло его возлюбленную Андрасте. И потому я поступаю так же, как должно поступать всем смертным, и ищу ответа в словах Его пророчицы. И в них нахожу отдохновение для озадаченного разума.

Ибо она сказала нам: "Магия должна служить человеку, а не человек магии". Таким образом, говорю я вам, те, кто используют магию, чтобы подчинять себе умы и сердца других, преступают закон Создателя.

И еще говорила нам Андрасте: "Кто беспричинно приносит вред меньшим из Его детей, проклят и ненавидим будет Создателем". И стало мне ясно, как ясно должно быть каждому из вас: та магия, что питает себя страданием других, пролитием крови, проклята Создателем.

Тех магов, что почитают Создателя и чтут его заповеди, мы принимаем как братьев своих и сестер. Те же, кто отвергают законы Создателя и слова пророчицы Его, суть отступники, и нет им места среди нас.

Мана – это то, что определяет мага. Это тот потенциал, что таится в нем, но не всегда имеет возможность проявить себя. Все люди связаны с Тенью; мы попадаем туда во сне. Но лишь те, в ком есть названный потенциал, могут питаться ее энергией. Мана, таким образом, это мера нашей способности брать энергию из Тени, равно как и самая эта энергия, реализованная посредством магии.

Как и все прочее, мана небезгранична. Равно как человек, обладающий некоторой силой, не может поднять груз больше определенного веса, так и маг не может зараз создать магии больше, чем позволяет ему мана. Если магу нужно сотворить заклинание, которое превышает его силы, он может увеличить свою ману с помощью лириума. Если же лириума нет, то остается только один, самый безумный выход – израсходовать на магию собственную жизненную силу. Иногда случается, что чересчур усердные ученики убивают себя в своем чрезмерном усердии.

Зачем демоны пытаются овладеть смертными?

История утверждает, что это злые духи, первые дети Создателя, рассерженные на творца за то, что он от них отвернулся, и полные зависти к тем, кого он счел более достойными. Они наблюдают за живыми сквозь Завесу и, хотя не понимают того, что видят, но, тем не менее, вожделеют этого. Они жаждут жизни и затягивают живых к себе через Завесу во время сна, питаясь их кошмарами. Когда им это удается, они проникают сквозь Завесу в наш мир, чтобы овладеть им в полной мере.

Мы знаем, что цель любого демона – овладеть магом. Маг, в которого вселился демон, называется одержимым. Однако почти никто не знает, что сила одержимого всецело зависит от могущества демона, что вселился в мага. Это справедливо для всех одержимых существ. Один демон не похож на другого.

Демонов можно, к примеру, классифицировать. С века Башен по сей день используется система Брама, где демоны разделяются на классы в зависимости от того, на какой душевной области паразитируют.

Согласно Браму, слабейшие и наиболее заурядные демоны – это демоны гнева. Они наименее умны и проявляют себя в основном во вспышках насилия против всего живого. Они быстро расходуют свои силы. Самые могущественные из них бывают довольно сильны и иногда умеют вызывать огонь.

Далее идут демоны голода. Когда они вселяются в живое тело, появляются каннибалы и вампиры, а когда в мертвое – мертвецы, питающиеся живыми. Они обладают способностью вытягивать энергию – как жизненную силу, так и ману.

Следующие демоны – это демоны праздности, первые в Брамовой классификации, способные мыслить. В истинной форме этот демон известен как тень – сущность неразличимая и невидимая, как и самая природа лени. Он прячется и подкрадывается незамеченным, а при столкновении сеет усталость и безразличие.

Среди самых сильных демонов – демоны желания. Это они выискивают подходящих живых и обманом вовлекают их в сделку. Эти демоны цепляются за все, чего в принципе можно хотеть – богатство, власть, наслаждение – и в итоге всегда получают куда больше, чем дали. Вотчина демонов желания – это иллюзии и контроль над разумом.

Сильнейшие из всех демонов – это демоны гордыни. Они опаснее всех прочих, когда прорываются в мир: мастер в магии с огромным умом – это грозная сила. Они настоящие стратеги. Именно они особенно страстно пытаются овладеть магом – а потом проводят через Завесу других демонов, чтобы добиться своих целей. Что у них за цели – неведомо никому. Демон гордыни, проникший через Завесу, – это угроза всему миру.

Не следует тешить себя заблуждением, будто магия может все. У нее есть свои пределы, и даже величайший из магов не может за них выйти.

Никто, например, до сих пор не придумал способа перемещаться – как на большие расстояния, так и на малые – иначе как на своих двоих. Непреложность физического мира не дает нам иной возможности. Так что вам не удастся ни самим заскочить в Минратоус за сахаром, ни явить себе в класс конспект, который вы "забыли" в спальне. Просто надо готовиться.

Также, когда ваш разум переносится в Тень, тело ваше остается в физическом мире. Лишь однажды этот барьер был преодолен. По оценкам специалистов, это потребовало двух третей всего тевинтерского запаса лириума и жертвенной крови нескольких сотен рабов. Результаты были весьма пагубные.

И еще одно ограничение. Жизнь конечна. Умелый лекарь может вернуть кого–нибудь с самой грани смерти, когда дыхание прекратилось и сердце не бьется, но сознание еще цепляется за жизнь. Но как только дух покинул тело, вернуть его нельзя. Это не скудость ваших умений или силы, просто такова природа вещей.

Древние тевинтерцы изначально вообще не рассматривали магию крови как магическую школу. Она для них была просто средством усиления любой другой школы магии. Название магии указывает на тот факт, что магия этой разновидности расходует не ману, а жизненную силу, в особенности в виде крови. Одно время обычной практикой у магистров было держать под рукой некоторое количество рабов, чтобы, если магистру вдруг понадобится сотворить заклинание, которое ему не по силам, можно было подкрепить его кровью раба.

Однако со временем в Империи были открыты заклинания, которые можно было выполнить только на крови. В то время как лириум лишь помогает магу отправить в Тень собственный разум, кровь позволяет ему входить в сознание других, видеть их сны и даже влиять на их мысли или напрямую подчинять их своей воле. И, что самое опасное, магия крови позволяет полностью прорывать Завесу, позволяя демонам физически проникать в наш мир.

Возникновение Песни Света и последовавшее за этим падение старой Империи привело к тому, что магия крови была практически искоренена. Что правильно, поскольку она представляет огромную опасность как для того, кто ее творит, так и для всего мира в целом.

Школа созидания, иногда называемая Природной школой, – это одна из двух школ материи, дополняющая собой школу энтропии. Магия созидания имеет дело с природными силами и занимается преобразованием существующих и созданием новых вещей.

Созидание требует особого внимания и точности, поэтому этой магией редко кто владеет мастерски. Маги, хорошо освоившие школу созидания, крайне востребованы как в мирное, так и в военное время.

Вторая из двух школ материи, школа энтропии, уравновешивает собою школу созидания, из–за чего часто называется школой разрушения. Жизнь неразрывно связана со смертью. Со временем приходит конец всем материальным вещам, и конец этот в свою очередь становится началом нового. Река выходит из берегов, сея разорение, но лишь для того, чтобы принести новую жизнь в свою пойму. Пожар, что выжигает лес, дает почву новым деревьям. Так и мы применяем энтропическую магию – силы разрушения, разложения и разорения – для того, чтобы создать впоследствии нечто новое.

Иногда называемая школой силы, стихийная школа – это одна из двух школ энергии (вторая – духовная). Стихийная школа имеет дело с видимыми и осязаемыми силами самой природы.

Это магия войны. Огонь, лед и молнии. Опустошение. Это то самое, что большинство представляет себе при слове "магия".

Одна из двух школ энергии, школа духа противостоит стихийной школе. Школа духа – это школа тайны, эфемерных сущностей. Она изучает невидимые энергии, что все время окружают нас, но не относятся к природе. Эта магия черпает свои силы из самой Тени. Те, кто изучают эту школу, владеют всем, начиная от прямых манипуляций маной и энергией заклинаний до призыва самих духов.

Учитывая эзотерический характер этой школы, а также то, что большинство простых людей практически ничего не знают о Тени, адептов духовной школы часто понимают в народе превратно или даже путают с магами крови – крайне печальное отношение к такой полезной ветви магии.

Для стороннего наблюдателя определить разницу между Тенью и обитающими в ней сущностями может оказаться не так–то просто, не говоря уже о том, чтобы отличить один вид духов от другого. По правде говоря, последнее может составить трудность даже для квалифицированного мага. Поскольку духи не есть физические сущности, а потому не привязаны к какой–либо распознаваемой форме (а то и вообще не имеют формы), никогда нельзя сказать наверняка, что в Тени является живым, а что – деталью окружения. В связи с этим начинающим путешественникам по Тени рекомендуется здороваться со всем, что им попадается.

Обычно мы используем термин "дух" для обозначения только доброжелательных или, по крайней мере, не самых злых обитателей Тени, но если быть до конца точным, все сущности, находящиеся за Завесой, суть духи. Как явствует из Песни Света, все, что существует в Тени, является отображением нашего мира. Отображением довольно убогим, поскольку духи, копируя образы, не имеют ни малейшего понимания того, что они отображают. Так что нет ничего удивительного в том, что значительная часть наблюдаемой нами Тени напоминает манускрипт, переведенный пьяными адептами с тевинтерского на орлесианский и обратно.

В целом, духи не так сложны. Или, вернее сказать, они не являются сложными сущностями в нашем понимании. Каждый из них связан с определенной стороной человеческого опыта – гневом, голодом, состраданием, надеждой и т.д. Эта соторона представляет собой их сущность. Тех духов, которые связаны с темными сторонами человеческой души, с негативными эмоциями и мыслями, мы называем демонами.

Самый распространенный и самый слабый вид демона, который встречается в Тени, это демон гнева. Они напоминают вечно кипящий чайник, их существование определяется стремлением сеять ненависть, при этом объекта для ненависти может и не быть. Нечто похожее представляют из себя демоны голода, которые только тем и занимаются, что едят или пытаются съесть все, что им попадается, включая других демонов (правда, последнее у них получается редко). Далее, существуют демоны праздности. Это первые мыслящие сущности, которых можно обнаружить в Тени. Они опасны только тогда, когда что–то заставит их преодолеть собственную лень и причинить–таки вред. Демоны желания куда более умны и гораздо более могущественны. Они завлекают смертных в свои владения, обещая им то, что те желают: богатство, любовь, месть, что душе угодно. Самые могущественные из известных демонов – это демоны гордыни. Это самые опасные демоны, ибо среди себе подобных более всего напоминают людей.

Хотя ученики и не знают, что именно происходит на Истязаниях, их последствия известны всем: либо ученик проходит испытание и становится полноправным магом, либо его больше никто никогда не видит. Над теми, кто боится испытания, а также над теми, кого чародеи сочтут слишком слабым или ненадежным, вместо Истязаний проводят ритуал усмирения.

Процедура ритуала, как и в случае с Истязаниями, держится в секрете, но суть его известна всем: при этом ритуале разрывается связь с Тенью. Вследствие этого усмиренные перестают видеть сны. Этим устраняется самая большая опасность, которая угрожает слабому или неподготовленному магу – возможность привлечь демонов с той стороны Завесы. Но это еще самый малый из эффектов усмирения. У усмиренных исчезают не только сны и магические способности, но также и все эмоции.

По иронии судьбы, усмиренные больше всего напоминают лунатиков – и не спят, и не бодрствуют. Тем не менее, они все равно являются членами Круга и, надо сказать, крайне важными членами. Они обладают невероятной способностью концентрироваться, поскольку отвлечься для усмиренного мага попросту невозможно. Это делает их такими искусными ремесленниками, что с ними не могут сравниться даже гномы. Формари, ремесленный цех Круга, занимающийся зачаровыванием предметов, состоит исключительно из усмиренных и является практически единственным источником дохода для башен.

Лишь один человек знал о предательстве Маферата – Гавард-Щит. Друг детства Маферата, он сопровождал его на встречу с тевинтерцами, не догадываясь, что тот задумал. Когда же Гавард понял, что Маферат выдал Андрасте врагу, он, не желая обнажать меч против друга и сюзерена, закрыл Андрасте собой от тевинтерских солдат. Тевинтерцы ранили его, бросили на землю, и Маферат оставил друга умирать.

Тяжело раненый, Гавард направился к вратам Минратоуса, надеясь предотвратить казнь. Но когда он до них добрался, ужасное уже произошло, и армии на равнинах уже давно были распущены. Гавард, проклиная свою слабость, увидел бренный прах Андрасте, оставленный на дожде и ветру, и заплакал. Но когда он дотронулся до горстки пепла, его уши наполнила песня, а глазам его явилась Андрасте, облаченная в звездный свет. Она преклонила перед ним колени и сказала: "Покуда помню тебя я, не забудет тебя и Создатель".

Песня утихла, и вместе с ней развеялось видение. Гавард стоял один под дождем и ветром. Но раны его исцелились. Исполненный сил и надежды, Гавард собрал прах Андрасте и отнес его в земли аламарри.

Мне очень не нравится представление о Завесе как о каком–то невидимом "занавесе", отделяющем мир живых от мира духов (называть ее Тенью – это вопрос традиции, который я сейчас обсуждать не буду). Нет никакой "той стороны" и "этой стороны", которые бы Завеса могла разделять. Завесу нельзя представлять себе как физическую преграду вроде барьера или даже "мерцающей стены святого света" (спасибо вам пребольшое за этот образ, Ваше Совершенство).

Завесу скорее можно сравнить с открытием глаз.

Когда они у вас закрыты, вы видите наш мир так, как сейчас: статичным, цельным, неизменным. Когда же вы их открываете, вы видите мир, как видят его духи: хаотичным, вечно меняющимся, таким, в котором воображаемое и припоминаемое столь же вещественно, как "реально существующее", или даже, на самом деле, еще вещественнее. Дух видит все вещи так, как они определены волей и памятью. Потому–то духи и теряются, пройдя через Завесу. В нашем мире воображаемое не является вещественнм. Предметы существуют независимо от того, как мы их помним или какие чувства они у нас вызывают. Лишь маги обладают возможностью изменять мир посредством разума. Вероятно, поэтому они так привлекательны для демонов – кто может знать?

Таким образом, процесс прохождения сквозь Завесу представляет собой скорее изменение восприятия, нежели физическое преодоление какой–либо преграды. Завеса – лишь абстрактное понятие, указывающее на самый факт изменения восприятия, и лишь сложность такого изменения для живых существ и духов могла вызвать представление о Завесе как о вещественном барьере.