Однажды мне сказали, что люди бегут прочь, завидев паруса наших аравелей, парящие над вершинами деревьев. Я отвечу так: вот и хорошо, пусть бегут. Люди забрали у нас все – родину, свободу, бессмертие. Что такое небольшой испуг по сравнению с ужасами, которые они навлекли на нас? Каждый день, ложась спать и просыпаясь, я повторяю про себя Клятву Долов: "Никогда больше мы не будем рабами". Никогда!

Хранитель говорит, однажды мы найдем землю, которую сможем назвать своим домом. Но зачем это нужно? Зачем привязывать себя к каменным зданиям, как это делают люди и гномы? Чем плоха жизнь, которую мы ведем сейчас? Мы никому ничего не должны, мы сами себе хозяева и направляемся туда, куда нас несут галла и боги. Что может быть лчше, чем сидеть на летящем через лес аравеле, влекомом галла. Мы обрели истинную свободу, и случилось это впервые в истории нашего народа. Так зачем что-то менять?

Долийцы, живущие небольшими группами из кровных родственников, путешествуют в украшенных резьбой, которые называют аравелями. Эти повозки влекут галлы, большие белые олени. Аравели в пути - зрелище неповторимое: изящные изгибы корпуса, широкие навесы, трепещущие на ветру яркие шелка, часто с рисунком родовых знамен, когда-то реявших над семейным жилищем. Многие люди называют аравели сухопутными кораблями, ибо при сильном ветре создается впечатление, что эльфы путешествуют на судах, поднятые паруса которых возвещают их прибытие (или предупреждают чужаков, что лучше держаться подальше). Галлы встречаются только у эльфов, поскольку прочие народы считают этих животных злобными и непригодными для приручения. Долийцы же называют их благородными и отдают им предпочтение перед лошадьми. Несомненно, большинство людей согласятся, что галлы не менее красивы, чем сами эльфы. Знать империи любит коллекционировать рога галл, различными путями попадающие в Тевинтер. Долийцы считают это непростительным оскорблением.

Лишь немногие из нас могут утверждать, что видели долийские сухопутные корабли вблизи. Человеку, заметившему их на горизонте, лучше направиться в другую сторону. Долийские кланы не слишком любят, когда люди появляются в их лагерях, и во многих преданиях рассказывается, как незваных гостей безжалостно изрешечивали стрелами.

Ты услышишь не одно предание о женщине по имени Андрасте. Шемлены называют ее пророчицей, невестой их Творца. Нам она известна как воительница, которая, как и мы, была рабыней и мечтала об освобождении. Она подняла восстание против Империи, и мы поддержали ее, хотя наши герои во множестве гибли, неоплаканные, на кострах Тевинтера.

Однако мы блюли клятвы, данные так называемым союзникам, до самого конца войны. Наградой за это стали земли в южной части Орлея под названием Долы. Так мы отправились в Долгий путь на новую родину.

Столицей сделался Гамаширал, что означает "конец пути" – город, построенный там, куда трудно добраться людям. Мы вновь получили возможность забыть о неостановимом ходе времени. Наш народ начал медленно восстанавливать культуру и обычаи, утраченные в рабстве.

Но это был еще не конец. Сначала церковь направила в Долы миссионеров, а потом, когда их вышвырнули вон, храмовников. Нас изгнали из Гамаширала, и пришлось рассеяться по земле. Кто-то из эльфов нашел убежище в шемленских городах, где приходится влачить убогое существование и терпеть всеобщее презрение.

Мы же избрали другой путь. Мы странствуем по глухим местам, нигде не задерживаясь подолгу, чтобы не привлекать внимание соседей-шемленов. В этом добровольном изгнании мы сохраняем остатки эльфийских знаний и культуры.

Многие забывают, что когда святая Андрасте призвала угнетенных к восстанию, первыми на ее призыв откликнулись эльфы.

Самые смиренные рабы Империи стали передовым отрядом Пророчицы. А когда была одержана победа, они получили заслуженную награду: земли под названием Долы, расположенные в южной части нынешнего Орлея.

Великий исход эльфов подразумевал путешествие на новую родину, в ходе которого им пришлось пересечь океан. пустыню и горы. Их столица, первый город со времен легендарного Арлатана, получила название Гамаширал. Для эльфов настала новая эпоха.

Но оказалось, что старая эпоха еще не закончилась. В лесном городе эльфы вновь обратились в молчаливым богам далеких предков. Они все сильнее закрывались от соседей, что было не по душе Изумрудным рыцарям, охранявшим пределы Долов, и подрывало всякую надежду на торговлю и мирные отношения. В пограничных землях поползли темные слухи о людях, захваченных в плен и принесенных в жертву эльфийским богам.

А потом было нападение эльфов на беззащитную деревушку Ред-Кроссинг. Церковь отреагировала на это Священным походом в Долы, и эпоха эльфийского царства подошла к концу. Гамаширал был полностью уничтожен, а эльфы - изгнаны из Долов и рассеяны по земле. Многие были убиты, другие оказались на грани смерти.

Когда наш народ покинул Тевинтер, мы ничего не имели и знали только, что впервые за многие века стали свободными.

Шартан мечтал о родине, на которой мы сможем жить, как хотим. После продолжительной борьбы, забравшей бесчисленные жизни, нам отдали Долы. И хотя они расположены к югу от земель Орлея, очень далеко от Тевинтера, нам было все равно. Мы возвращались домой, и дорога была открыта.

Мы назвали этот поход "Долгим Путем", ведь он и впрямь был долгим. Мы шли, неся на себе немногое оставшееся имущество. Кто-то был без обуви. потому что не имел ее. Целые семьи, женщины с младенцами, молодые и старики вперемешку - все двигались пешком. А если кто-то больше не мог идти, мы несли его или в редких случаях оставляли позади.

Путь оказался последним для многих из нашего народа. Кто-то умер от истощения, кто-то, утратив надежду, просто свалился на обочине. Многие пали от рук людских разбойников - хоть у нас и не было имущества. Пока мы шли, непрерывно росло число жалевших о решении оставить Тевинтер. "Мы хотя бы жили в Тевинтере, - говорили они, - у нас были пища, вода и кров. А что у нас есть сейчас? Только небо над головой и бесконечный путь впереди". Кое-кто даже повернул назад, но большинство продолжало поход.

И боги вознаградили не усомнившихся и привели нас в Долы. Эльфийский народ назвал новую столицу Гамаширалом, что означает "конец пути". На время эти земли сделались нашим домом.

Для древних эльфов, живущих во времена Арлатана, утенера была обрядом почитания. В то время эльфы не старели. Они не были бессмертными, но и не страдали от старения тела или разума. Ослабевал у них только дух.

Это происходило нечасто, но говорили, что старейшие в какой-то момент уставали от жизни. Воспоминания становились для них непосильной ношей, и, не зная покоя, они "отступали в сторону", отдавая роль старейшин рода своим преемникам.

Слово "утенера" означает "долгий сон", для которого старейшие удалялись в склеп, бывший и ложем и могилой. После пышной церемонии, на которую собирался весь клан, старейшие впадали в дремоту, длившуюся столетиями. Часто они и вовсе больше не просыпались. Со временем тело такого эльфа ослабевало, и он тихо умирал во сне. Родные регулярно приходили в склеп, чтобы воздать почтение принесшему столь великую жертву.

С появлением людей и последовавшим ускорением жизни эльфов обряд утенеры начал забываться, а после падения Арлатана был окончательно забыт.

Когда дети нашего народа достигают совершеннолетия, они получают право
нанести на тело валласлин, или письмо на крови. Этот обычай отличает нас от шемленов, а также эльфов, перенявших шемленские привычки. Он напоминает, что никогда больше мы не откажемся от своих традиций и верований.

Сам ритуал заслуживает великого почтения. Тот, кому предстоит получить валласлин, обязан надлежащим образом подготовиться, посвятив должное время размышлениям о богах и обычаях нашего народа, а также очистив тело и кожу. Когда время приходит, хранитель обычаев клана наносит письмо на крови. Ритуал этот происходил в полной тишине, а крики боли считаются признаком слабости. Если испытуемый не в состоянии выносить боль, это означает, он еще не готов принять на себя груз ответственности взрослого. Если хранитель решает, что юный эльф не вынесет испытания, ритуал останавливают. В этом нет ничего постыдного, ведь все дети разные, а наши предки могли прожить несколько столетий, прежде чем их признавали взрослыми.

После встречи с долийскими эльфами на дороге в Неварру я внимательно прочитал все книги о них, которые смог найти. Я выискивал легенды, мифы и сведения об истории этого народа. Но в книгах всегда пишут слишком много и одновременно слишком мало. Я понял, что, дабы по-настоящему понять долийцев, надо найти их. Теперь-то ясно, какое это было заблуждение. В мое оправдание могу сказать, что тогда был очень молод, к тому же затея эта захватила все мои помыслы, заставив забыть об осторожности. К сожалению, даже когда благоразумие до некоторой степени вернулось ко мне, идея сия по-прежнему представлялась мне весьма соблазнительной. Как я ни пытался думать о другом мысль о походе к эльфам с замечательным упрямством вновь и вновь возвращалась ко мне.

Несколько месяцев подряд эта мысль беспокойным червячком шевелилась где-то в моей черепной коробке. В итоге я не выдержал и отправился получать знания о долийцах из первых рук. Несколько недель я бродил по лесам, растущим вдоль границы с Орлеем, пока наконец не нашел долийского охотника – или, вернее, пока он меня не нашел. Я попал в устроенную им ловушку – не успев оглянуться, я уже висел на дереве, а лодыжки мои стягивала петля.

Так я и висел вниз головой, совершенно беззащитный. Полы моего плаща закрывали мне лицо, а подштанники оказались выставлены на всеобщее обозрение. Возможно, сейчас это описание вызовет у вас смех, но поверьте, я не пожелал бы и врагу оказаться в такой ситуации. К счастью, именно уморительный вид, похоже, остановил руку, которая уже поднялась, чтобы оборвать мою жизнь – и впрямь, какую угрозу может представлять глупый человечишка, сверкающий своим нижним бельем?

Затем эльф уселся, развел небольшой костер и начал свежевать пойманного им оленя. Накопив достаточно храбрости, я заговорил с ним. Я попытался убедить его, что пришел не для того, чтобы причинить его народу какой-либо вред – на что он рассмеялся и ответил, что если я и собирался причинить эльфам вред, меня ждала полная неудача. В конце концов у нас затеялось нечто вроде беседы – вернее сказать, я задавал ему вопросы, и иногда он снисходил до того, чтобы отвечать на них.

Он рассказал мне, что хотя некоторые из долийцев намеренно искали путешествующих людей, чтобы ограбить или запугать их, большинство его соплеменников лишь хотели бы, чтобы их оставили в покое. Похоже, он считал, что карая людей за былые злодеяния, эльфы тем самым лишь порождают новое насилие. Я задал вопрос о необычной татуировке на его лице, и он ответил, что такая татуировка зовется валласлином – "письмом на крови". На его лице были начертаны знаки Андруил Охотницы – одной из наиболее почитаемой эльфами богинь. Еще он сказал, что долийцы наносят эти знаки, чтобы отличаться от людей и от тех их соплеменников, которые решили жить по людским законам. По его словам, валласлин напоминает долийским эльфам, что они никогда больше не откажутся от своих верований.

Освежевав оленя, он обрезал веревку, удерживающую меня наверху. К тому времени, как я поднялся на ноги и поборол головокружение, вызванное отливом крови от головы, его уже не было.

Я не советовал бы читателям разыскивать долийских эльфов самостоятельно. Мне очень повезло, что я повстречал именно этого эльфа и что вышел из этого приключения целым и невредимым. Возможно, Создатель заботится о тех, кто с открытым сердцем ищет знаний – как бы там ни было, я искренне на это надеюсь.

Андерфелс - это страна, которая поражает воображение полным отсутствием умеренности. Это наиболее пустынное место в мире, ибо два Мора оставили после себя безграничные пустые просторы, до такой степени безжизненные, что даже трупы здесь не разлагаются - ни насекомые, ни черви не водятся в этих местах.

Эта страна переполнена чудесами. Стоит упомянуть Мердейн с вырезанным на его поверхности гигантским изображением Нашей Госпожи, которая, протянув к нам руки сияет неугасимым пламенем, а также крепость Вейсхаупт, белокаменные стены которой возвышаются над окружающими пустынными равнинами.

Да и сами андерцы как будто обожают крайности: здесь обитают самые фанатичные жрецы и самые опасные для врага солдаты, а народ местный невероятно беден, однако же вызывает страх у всего мира.

Во всем цивилизованном мире распространено мнение, что в Антиве нет короля. Однако же я уверяю любезных читателей, что это не так. Династия королей Антивы остается непрерывной вот уже две с половиной тысячи лет - дело лишь в том, что на антиванских королей никто никогда не обращает внимания.

В действительности страной управляет собрание торговых принцев. Они не принцы в общепринятом смысле этого слова, а главы банков, торговых компаний и винокурен. Размер их власти прямо зависит от размера богатства.

Однако знаменита Антива не столько необычной формой правления, сколько винами, которые, безусловно, не имеют равных во всем мире. Многие люди также знают об Антиве благодаря Дому Воронов. Поскольку антиванцы хороши во всем, кроме военного дела, всех удивляет то, что именно в Антиве обитают наиболее смертоносные наемные убийцы в мире. Их слава столь велика, что в стране даже нет обычных войск. Ни один король не захочет посылать своб армию в Антиву, и даже если отдать подобный приказ, трудно найти полководца, до такой степени безумного, чтобы возглавить такое вторжение. Вполне вероятно, что само нападение завершится успехом, однако его руководители до этого дня наверняка не доживут.

В древности племена аламарри под натиском врага вынуждены были пересечь Морозные Горы. Впоследствии они разбились на три группы: одна осела в Ферелденской долине, вторая оказалась вытеснена в Дикие земли Коркари, а третья вернулась в горы. Современные ферелденцы почти не похожи на своих предков-аламарри, да и племена хасинд практически забыли свои обычаи - но авварцы за прошедшие века изменились очень мало.

Как и хасинд, авварцы не являются единым народом. Каждое племя живет само по себе и подчиняется только своему вождю. Авварцы по-прежнему почитают собственных богов: Корта Отца Гор, Гаккона Зимодыха, Хозяйку Небес, а также дюжину звериных богов, имен которых никогда не слышат чужеземцы.

В горах ничто не живет долго. Ветры и дожди рано или поздно разрушают даже самые прочные предметы. Долина, которая лишь недавно была пригодна для земледелия, за считанные годы может оказаться скованной вечными льдами. Дичь здесь постоянно мигрирует. И даже друг другу авварцы никогда не дают обещаний навсегда: их свадебный обряд представляет собой ритуал, во время которого жених пытается развязать накрепко затянутую в узлы веревку, а невеста тем временем поет гимн какому-либо из божеств. И сколько узлов жених сможет развязать, пока не закончилась песня, столько лет невеста проживет с ним. Жители равнин нередко забывают, что в Морозных Горах нет такого понятия, как вечный союз.

Центральная часть Ферелденской долины всегда представляла собой настоящую загадку: каждому из баннов принадлежит не более нескольких дюжин лиг хозяйственных земель, однако в совокупности они управляют большей территорией, чем все тэйрны и эрлы вместе взятые. Содружество независимых баннов называется Баннорны. Именно оно составляет основу власти в Ферелдене.

Как показывает история, на трон Ферелдена может сесть только тот правитель, который сперва добился расположения Баннорнов. Королева Фионна, коей судьба уготовила злую участь - оказаться на троне в восемнадцатый год Века Стали, - писала о Баннорнах: "В этом году в нашей стране было три войны. вспыхнувших вследствие ухода жены от мужа, пять - из-за шерсти и одна - из-за яблони. А ведь до конца года еще есть время! И кто поверит, что те самые банны, которые так старательно режут друг другу глотки, лишь в прошлом году объединились, чтобы надеть на меня корону?"

В лесу Бресилиан есть места, где Завеса столь тонка, что граница между бодрствованием и сном почти отсутствует. В одном из таких мест на свет появился ребенок, которому на роду написано было стать мастером-лучником. Однако же родился он под столь неблагоприятным сочетанием звезд, что мать нарекла его Абелас, что значит "горе". И с таким вот именем он жил. От него постоянно уходили ученики, с луками, которые он изготавливал, раз за разом происходили несчастья, и в конце концов остался он ни с чем. Прочие члены клана стали опасаться, что неудачливость Абеласа скажется и на них, и начали поговаривать о том, что хорошо бы изгнать его.

Абелас узнал об этом и решил переменить свою удачу, для чего пошел один в лес, чтобы найти подходящее дерево, из которого можно делать луки.

Наконец ему удалось отыскать молодую рябинку, растущую у ручья. Он поднял свой топор, и дерево испуганно вскрикнуло, моля о пощаде. Но Абелас ответил: "Если я не отниму твою жизнь, настанет конец моей". Двумя ударами топора он повалил дерево и сделал из него три лучших лука за всю свою жизнь. Довольный, Абелас вернулся в лагерь и сразу отдал эти луки охотникам.

Однако к ночи в лагере поднялась суматоха. Охотники вернулись с добытыми зайцами, тела которых, когда их разрезали, содержали лишь червей и труху. Старейшина сказал: "Это знак того, что охотники лишили какого-то духа тела, в котором тот обитал – ведь известно, что духи не перемещаются по этому миру самостоятельно, а вселяются в тело живого существа". Потом старейшина наложил заклинание, чтобы загнать духа обратно в Тень, а клан лег спать голодным.

На следующий день охотники принесли самку оленя, и вновь из ее тела посыпалась труха. Эльфы испугались, что дух уморит их клан голодом, и задумались, чем они заслужили такое проклятие. Тогда Абелас вышел вперед и рассказал о срубленной им рябинке. Старейшина погрузился в раздумья. Наконец он провозгласил, что надо вернуть то, что забрал у духа Абелас. Он послал охотников в лес, чтобы те выкопали паросток рябины и принесли его вместе с корнями в лагерь.

Потом старейшина приказал посадить отросток и обратился к духу с просьбой о прощении.

Раздался ужасный звук, как будто весь лес испуганно закричал. Лагерь окутала тьма, хотя был только полдень. А когда тьма развеялась, на месте лагеря оказалась рябиновая роща, на каждом стволе которого можно было увидеть застывшее, перекошенное ужасом лицо эльфа. С тех пор эльфийским кланам запрещено рубить живые деревья в Бресилианском лесу. Ведь духи никогда никого не прощают.

Большинству простых людей почти нет дела до премудростей нашего календаря. Он нужен народу лишь потому, что сообщает о приближении празднества Летнего Дня, близости зимы и необходимости собирать урожай. Названия отдельных лет - это дело историков и мытарей, и если спросить людей, почему нынешний Век назван Веком Дракона, мало кто сможет сообщить тому причину.

Сейчас 9:30 Века Дракона, то есть тридцатый год девятого столетия с коронации первой Владыки Церкви.

каждый Век длится в точности сто лет, а название следующего Века выбирается в девяносто девятый год предыдущего. Ученые Вал Руайо сообщают Церкви о знамениях, наблюдаемых в этот девяносто девятый год, затем Церковь проводит многомесячное исследование, и наконец Владыка Церкви провозглашает имя наступающего Века. Говорят, что такое имя предзнаменует грядущее - то, что ждет народ Тедаса в ближайшие сто лет.

Нынешнее столетие не должно было стать Веком Дракона. В последние месяцы Благословенного Века Церковь готовилась провозгласить следующие сто лет Солнечным Веком в честь символа Орлезианской Империи, которая в те времена охватывала почти всю южную часть Тедаса, управляя Ферелденом и нынешней Неваррой. Этот Век должен был стать кульминацией расцвета Орлезианской Империи.

Но когда началось восстание в Ферелдене, и вот-вот должна была состояться битва на реке Дейн, произошло удивительное событие: "буйство", или явление ужасного Высшего Дракона. Со времен большой охоты на драконов в Неварре эти создания считались практически вымершими, и говорят, что вид дракона, поднимающегося над Морозными Горами, неимоверно впечатляет и пугает одновременно. И когда дракон учинил буйство, опустошив немалую территорию в поисках пищи, престарелая Верховная Владыка Фаустина II впезапно провозгласила наступление Века Дракона.

Кое-кто утверждает, что тем Владыка заявляла о поддержке Орлея в войне против Ферелдена, поскольку дракон - это элемент родовой геральдики Дуфайель короля Мегрена, более известного как "король-узурпатор Ферелдена". Так или иначе, драконье буйство оказалось направлено на орлезианские предгорья Морозных Гор, вследствие чего сотни людей погибли, а еще тысячи вынуждены были бежать к северному побережью. Ферелденские повстанцы одержали победу в битве на реке Дейн, таким образом отвоевав свою независимость.

Многие убеждены, что Век Дракона принесет Тедасу жестокие и неспокойные времена перемен. Как говорится, поживем - увидим.

"Дебряки" хасинды живут в Диких землях Коркари с тех пор, как первые войны с аламарри тысячу лет назад вытеснили их на юг. Согласно их собственным преданиям, они всегда были лесными жителями и быстро привыкли к своей новой родине. Низинные края изобилуют дичью и рыбой, и хасинды процветали.

Долгое время они и живущие в горах аввары были истинной грозой северных низин. Явилась Тевинтерская империя и с огромным трудом отбивала волны нашествий с юга и с запада. Крепость Остагар была выстроена специально для того, чтобы следить, не идет ли из лесов на север хасиндские орды. Только в первой половине Века Верховной жрицы, когда легендарный воитель Хафтер наголову разгромил хасиндов, угроза хасиндов северным низанам была ликвидирована окончательно.

В наши дни хасинды считаются довольно мирным народом, хотя их обычаи по сравнению с нашими остаются по большей части варварскими. В Диких землях Коркари они живут в диковинного вида хижинах, построенных на сваях или даже на вершинах могучих деревьев. Они раскрашивают лица и, подобно авварам, разделены на небольшие племена, которые управляются шаманами. Много ходит рассказов об этих шаманах, выучившихся магии от "ведьм Диких земель," ведьм, которые вызывают страх в той же мере, как почтение и благодарность, хоть и нет надежного доказательства, что они существуют. В частности, во всех племенах широко известна история Флемет, самой могущественной ведьмы Диких земель.

Хотя нет способа узнать, сколько именно хасиндов живет сейчас в Диких землях, редкие путешественники, пересекшие леса, рассказывают о хасиндах, которые кое-как сводят концы с концами даже в насквозь промерзших пустошах дальнего юга. Легко можно понять, что если хасинды когда-нибудь вновь объединятся, у Ферелдена будет причина их опасаться. Мы не обращаем внимания на хасиндов, потому что нам грозит иная опасность.

У людей есть немало сказок об Андрасте – для них она пророчица. Нашему же народу ее имя несет надежду. Поднятое ею восстание против Тевинтера подарило нам луч солнца, и мы воспользовались им сполна, вырвавшись из потемок на солнечный свет. Восстание это было кратким, но достигло успеха. Даже после смерти пророчицы мы продолжали сражаться за свою независимость, и людская империя не устояла перед нашим натиском. В итоге мы завоевали свободу и получили южные земли под названием Долы, после чего начался Долгий Путь на нашу новую родину.

Там, в Долах, наш народ восстановил утерянные знания, насколько это было возможно. Мы назвали нашу столицу Гамаширалом, что означает "конец пути", и основали новую страну, изолированную от соседей, как и надлежит эльфийским землям. Наши границы охранялись орденом Изумрудных Рыцарей, которому была поручена задача не допускать возможных столкновений с людьми.

Но, как вам уже известно, что-то пошло наперекосяк. Охваченный вспышкой ярости, немногочисленный эльфийский разъезд напал на близлежащее людское поселение Ред-Кроссинг. Это нападение подвигло Церковь на ответ, а поскольку силы ее намного превосходили наши, все закончилось завоеванием Долов.

Нас не сделали рабами, как в прошлый раз, но поклонение нашим древним богам было возбранено. Нам разрешили жить среди людей лишь на правах низшего народа и поклоняться людскому Создателю, вновь отрекшись от тех крох знания, которые нам удалось пронести сквозь столетия.

Непросто рассказывать детям нашего клана о тех из нашего народа, кто решил жить в шемленских городах. Дети спрашивают меня: "Кому охота терпеть такое к себе отношение?" И я не знаю, что им ответить – ответа на этот вопрос у меня попросту нет. Эльфы были освобождены, но часть из них вернулась служить своим бывшим хозяевам. Они подобно животным обитают в огороженных стеной кварталах шемленских городов; они выполняют самую отвратительную работу и ничего за это не получают. Зачем им это нужно? Даже не знаю.

Мы рассказываем нашим детям, что эльвенаны сильные и гордые, но потом они слышат об этих городских эльфах, которые покорно склоняются перед людьми. Как вырастить детей гордыми, если они знают, что есть в нашем народе и такие, кто молча терпит, когда их втаптывают в пыль? Поэтому мы говорим нашим детям, что этих городских эльфов надо жалеть, что они порвали со своим народам, порвали с наследием предков. Мы рассказываем им, что некоторые так привыкают к подчинению, что будучи освобождены, просто не знают, как им дальше поступать. Они слабы и всего боятся – страшатся неизвестности, боятся нашей бродячей жизни... Но прежде всего они боятся даже надеяться на то, что когда-нибудь у нас будет своя родина.

Когда в результате Священного похода на Долы эльфийское царство пало, и великое множество эльфов снова лишилось крова, Верховная жрица Рената I объявила, что все земли, верные Церкви, должны давать обездоленным пристанище в стенах городов. Если вспомнить зверства эльфов в Ред-Кроссинг, этот шаг был величайшей милостью со стороны Церкви. Однако было выдвинуто условие – эльфы должны были отказаться от языческих богов и начать жить по законам Церкви.

Некоторые эльфы объединились, отвергнув наш жест доброй воли. Они известны нам как долийские эльфы – бродяги, сохранившие эльфийские обычаи и ненависть к людям. И по сей день долийские эльфы небезопасны для тех, кто странствует неподалеку от их лагерей. Однако же, большинство эльфов сочло в высшей степени благоразумным жить под людским покровительством.

Таким образом, мы впустили эльфов в наши города и постарались помочь им влиться в наш жизненный уклад. Открыв для них двери своих домов, мы позволили им работать слугами и батраками. Здесь, в Денериме, у эльфов есть даже свой квартал, и управляет там их соплеменник.Большинство из них показали себя полезными членами общества, хотя есть и малая часть недовольных. Шатаясь по городу, эти смутьяны и мятежники ведут себя самым неподобающим образом и чинят досадные беспорядки, бунтуя против властей.

Эльфинажи были всегда — с тех пор, как люди и шемы стали жить в одних краях. И наш — даже не самый худший: говорят, в Вал Руайо десять тысяч эльфов живут на клочке земли размером с денеримский рынок. И вроде бы окружающие его стены так высоки, что их венадал пребывает в тени до полудня.

Однако не стоит бездумно равнять стены с землей и биться со стражниками. Стража охраняет не столько выход, сколько вход. Ведь никто не принуждает нас тут жить. Иной раз какой-небудь семье перепадает денег, и они покупают дом возле доков или в предместье. Если повезет, они вернутся в эльфинаж, когда грабители сожгут их жилище. Менее удачливые идут прямиком на поле нищих.

Здесь мы одна семья. Помогаем друг другу. Здесь мы делаем все возможное, чтобы не забывать старинных обычаев. А плоскоухие, что ушли отсюда, просто застряли на полдороге. Людьми им никогда не стать, а все эльфийское они отбросили. Куда приведет их этот путь? Никуда.

До того как века были исчислены и поименованы, жизнь нашего народа была славной, вечной и неизменной. Подобно великому дубу, наш народ был верен обычаям, крепок корнями и постоянно стремился ввысь.

Когда жизнь не имела конца, не было нужды суетиться. Обряды поклонения богам длились месяцами. Решения принимались после десятилетних обсуждений, а их воплощение растягивалось на годы. Время от времени наши предки впадали в многовековый сон, но это была не смерть, ибо они знали, что во сне отправляются странствовать в Тень.

В тот век вся эта земля называлась Элвенан, что на древнем языке означало "место нашего народа". А в центре мира стоял великий город Арлатан — средоточие знаний и место для бесед, куда лучшие эльфы древности стекались, чтобы обменяться знаниями, повидаться со старыми друзьями и поучаствовать в диспутах, длившихся тысячелетиями.

Но пока предки были поглощены бесконечностью сменявших друг друга веков, плывя по течению жизни с непозволительной по нынешним меркам неторопливостью, мир за пределами наших густых древних лесов постепенно менялся.

Сначала на севере появились люди, прибывшие из Пар Воллена. Древние прозвали их шемленами, "суетливыми детьми", ибо жизнь этих жалких созданий пролетала в мгновение ока. Впервые встретившись с эльфами, они вели себя дерзко и воинственно, вспыхивая по малейшему поводу и бросаясь в бой почти без основания, не имея достаточного терпения для неторопливой дипломатии эльфов.

Однако люди принесли с собой кое-что пострашнее войны. Наши предки оказались беззащитны перед людскими болезнями, и впервые в истории эльфы стали умирать естественным образом. Более того — те, кто общался с людьми по торговым или иным делам, стали стареть, заразившись быстротечностью людской жизни. Многие уверовали, что древние боги сочли их недостойными жить вечно и ввергли в шемленскую суету. Со временем наши предки стали смотреть на людей как на паразитов — подобно тому, как, в моем понимании, людям видятся эльфы, живущие в городах. Древние решили закрыть Элвенан для людей, опасаясь, что ускоряющийся ритм жизни погубит нашу цивилизацию.

Вы спросите, что же произошло с Арлатаном? Как ни жаль, мы этого не знаем. Даже у тех, кто хранит древние сказания, нет достоверных сведений о случившемся. Предания об Арлатане до его падения и легенда о гневе богов — все, что у нас есть.

Людской мир продолжал меняться, даже когда эльфы спали. Кланы и племена уступили могущественной империи Тевинтер, которая по неведомой нам причине направила силы на покорение Элвенана. Когда люди разрушили стены Арлатана, эльфы, страшась болезней и утраты бессмертия, предпочли бегство сражению. Имея в распоряжении магию, демонов и даже драконов, империя Тевинтер без труда покорила Арлатан, разрушая на пути победного марша дома, галереи и амфитеатры, простоявшие многие века. Наш народ оказался в рабстве, и от общения с людьми ритм нашей жизни ускорился настолько, что все плененные эльфы утратили былое бессмертие. Они взывали к древним богам, но так и не дождались ответа.

О том, почему боги остались безучастными, наш народ сохранил лишь одну легенду. Говорят, что Фен'Харел, Великий Волк и Повелитель плутов, обратился к древним божествам добра и зла с предложением заключить перемирие. Боги добра должны были удалиться на небо, а повелители зла — отправиться в бездну, и ни те, ни другие не имели бы права нарушить чужие границы. Но божества не знали, что Фен'Харел задумал их обмануть, а когда узнали, были поздно: оказавшись запертыми в своих владениях, они уже не могли вмешиваться в дела смертных. Конечно же, это сказка, но, по утверждениям эльфов, побывавших в Загробном мире, Фен'Харел все еще несет там караул, дабы боги не смогли сбежать из своих темниц.

Как бы там ни было, Арлатан пал перед теми самыми людьми, которых наш народ некогда считал досадными паразитами. Говорят, магистры Тевинтера с помощью подвластных им разрушительных сил заставили саму землю поглотить Арлатан целиком, уничтожив тем тонны накопленных знаний, культуры и искусства. Весь уклад и обычаи эльфов остался лишь в памяти тех, кто это пережил.

Людская империя со временем рухнет. Мы уже видели это несчетное количество раз. Пока же мы будем ждать, держаться диких приграничных земель, разводить галла, стоить аравели и оставаться бегущей мишенью для людей, которые нас окружают. Мы стараемся жить так, как жили наши предки, и заново учиться тому, что позабыли.

И пусть с тех пор, как пал Арлатан, древние боги не слышат нас и не отвечают нам, мы продолжаем к ним взывать, чтобы однажды они о нас вспомнили: Эльгархан-Первенец Солнца, Тот, Кто Сверг Своего Отца; Митал-Заступник; Фен'Харел-Великий Волк; Андруил-Охотница, Фалон'Дин-Друг Умерших; Диртамен-Хранитель Тайн; Гилан'наин-Родительница Галл; Джун-Мастер Ремесел и Силайсе-Хранительница Очага.

Раз в десять лет мы собираемся в Арлатане, чтобы пересказать древние повести и тем продолжить их жизнь. Ибо когда людские королевства падут, мы должны быть готовы научить остальных, что значит быть эльфами.

Я отправился на север вместе с торговым караваном, следовавшим из Вал Руайо в Неварру, и, менее чем в двух днях пути от границ Орлея, нам довелось столкнуться с разбойниками. Укрывшиеся среди деревьев, они напали совершенно неожиданно, изрешетили стрелами наши повозки и практически сразу убили почти всю нашу охрану. Немногие стражники, уцелевшие под дождем стрел, обнажили мечи и бросились в лес. Из зарослей до нас донеслось несколько приглушенных возгласов, и больше мы ничего не слышали.

Довольно долго было совсем тихо, а потом показались разбойники: татуированные эльфы, облаченные в шкуры, отобрали у торговцев все товары и ценности, а затем снова скрылись в лесу.

Это, как я узнал позже, были долийцы — дикие эльфы, в обычаях которых устраивать засады на окраинах обжитых земель, подкарауливая путешественников и обитателей дальних ферм. Отвергнув людскую цивилизацию, эти дикари возобновили поклонение своим лже-богам и, по слухам, занимаются своим особым колдовством.

Когда в Ферелдене говорят "отправиться в город", под "городом" неизменно подразумевается Денерим. В королевстве нет другого места, которое могло бы сравниться с ним по размеру, населению, богатству или значению. Это резиденция династии Тейринов, столица Ферелдена, крупнейший порт и, по многовековой традиции, место проведения Собраний земель.

Кроме того, Денерим — родной город Андрасте. Или один из городов, где она могла родиться, поскольку на это почетное звание есть несколько претендентов, в числе которых орлесианский Джейдер. Церковь не вмешивается в обсуждение подобных притязаний, однако же хорошо известно, что Андрасте происходит из Ферелдена. Посему при посещении мест паломничества в Денериме крайне нежелательно упоминать о Джейдере.

Город лежит у подножья Драконьей вершины — одиноко стоящей горы, изборожденной древними потоками лавы. Во времена Андрасте над вулканом иногда поднимались столбы черного пепла, а выброшенные им огненные камни достигали Вольных Марок. Ныне считается, что Драконья вершина успокоилась навсегда. Тем не менее, некоторые верят, что она лишь погрузилась в сон, и пепел и пламень снова закроют небо, когда умрет последний король Ферелдена. Однако же, это представляется весьма маловероятным.

Давайте ненадолго предположим, что чтимый дракон — не более чем животное. Разумеется, животное коварное, но все же лишенное истинного самосознания и сложных чувств. Ведь нет ни единого письменного свидетельства о попытках драконов вступить в общение или совершить действие, которое однозначно являлось бы проявлением разумности.

Как же, в таком случае, объяснить существование в истории так называемых "драконьих культов"?

Будьто единичный случай, он нашел бы простое объяснение, учитывая величайшее почтение, которое оказывалось Старым богам в древней империи Тевинтер. Приход первого Мора подтолкнул многих граждан Империи к поклонению живым драконам вместо Старых богов, которые так их подвели. В конце концов, драконы были в то время вполне доступными богоподобными существами, столь же реальными, как сам Архидемон, и, по свидетельствам, могли предоставить почитавшим их некоторую защиту.

Таким же образом мы сможем найти объяснения и для прочих драконьих культов. Первоначальные их носители могли уцелеть и рассеяться по свету. Поскольку Старым богам поклонялись на всем огромном пространстве Империи, секреты нового культа могли распространиться столь же широко. Но есть сообщения о драконьих культах, бытовавших далеко от границ Империи, у народов, никогда не слыхавших о Старых богах. У этих людей не было причин начинать подобный культ. Как это можно объяснить?

Драконопоклонники жили в логове чтимого дракона, вскармливая и оберегая его беззащитных отпрысков. Судя по всему, дракон позволял членам культа иногда убивать детенышей, чтобы напиться драконьей крови. Говорят, она давала много необычных и долговременных эффектов, среди которых увеличение силы и выносливости, а также кровожадность. Неваррские охотники на драконов утверждали, что последователи драконьих культов являют собой невероятно опасных врагов. Несомненно, изменения, происходившие с драконопоклонниками, суть своего рода проявления магии крови, однако больше всего нас интересует, как устанавливались взаимовыгодные отношения между чтимым драконом и последователями его культа? Как последние догадались пить драконью кровь? Каким образом чтимый дракон добивался от них заботы о детенышах и узнавал о готовности людей к такой заботе?

Быть может, драконы разумнее, чем мы до сих пор себе представляли? Драконопоклонника еще ни разу не удавалось взять живым, а все свидетельства, которыми мы располагаем со времен неварраских охотников представляют собой невнятные истории и невероятные сказки религиозного толка. Поскольку драконы возродились лишь недавно и встречаются крайне редко, ответов на наши многочисленные вопросы мы можем никогда и не получить.

Ферелдена в нынешнем понимании не существовало до Возвышенного века. Долина была поделена между дюжиной древних аламаррийских кланов, которые постоянно враждовали друг с другом из-за территорий, вопросов чести и подданства свободных землевладельцев, и даже, как в одном примечательном случае, из-за клички для суки мабари.

В 33-й год Возвышенного века тэйрном Денерима стал Каленхад Тейрин, после чего все изменилось.

Большая часть знаний о становлении нашего государства пришла к нам из древних песен, которые сквозь века пронесли барды. Эти песни изобилуют преувеличениями и откровенным вымыслом, однако же, тем они сходны с учеными трудами некоторых моих современников. Поэты и историки не пришли к единому мнению о том, как Каленхад заручился поддержкой Круга Магов, которые изготовили для него серебристо-белые доспехи. Против этих доспехов, по многочисленным свидетельствам, были бессильны как стрелы, так и клинки. Пройдя во главе армии через всю долину, Каленхад овладел Редклифом, став третьим в истории, сумевшим овладеть крепостью, и на Собрании земель объявил баннам, что отныне он их король.

По словам поэтов, все лорды безоговорочно преклонили перед ним колени. Однако тот факт, что Каленхад явился на Собрание земель в окружении воинов пепла и преданных ему магов Круга, в балладах обычно не упоминается.

С Каленхада берет свое начало династия Тейринов, короли и королевы которой правили беспрерывно до нашествия Орлея в 44-м году Благословенного века. Тогда законный монарх был вынужден бежать из Денерима, и в течение семидесяти лет после этого на троне восседала послушная Орлею марионетка.

Годы оккупации — темное пятно в истории Ферелдена. Наш народ, с незапамятных времен ценивший свободу превыше всего, был вынужден подчиниться господству Орлея. Империя закрепила права собственности на наших эльфов, которых стали продавать, словно скот. Под видом налогообложения орлейские рыцари регулярно грабили свободных землевладельцев, отбирая у них деньги, продовольствие и даже женщин и детей. Помимо того, в течение 70 лет не проводились Собрания земель, поскольку следование нашим древним законам Империя приравняла к государственной измене.

Король Брандель был среди тех, кто сумел спастись бегством. Он попытался поднять дворян, не желающих мириться с новой властью, на борьбу за возвращение земель. Однако, поскольку Брандель не отличался силой ума и даром убеждения, те предпочли действовать самостоятельно. Быть может, Ферелден и до сих пор оставался бы одной из территорий, подвластных Империи, если бы дочь Бранделя не имела всех качеств, которыми не мог похвастать ее венценосный отец. Вступление Мятежной Королевы в ее права началось с молниеносного нападения на имперский арсенал в Лотеринге. С помощью захваченного той ночью оружия повстанцы смогли выступить против орлесианского господства всерьез.

Однако поворотным пунктом войны стало появление в армии молодого землевладельца по имени Логэйн Мак-Тир. Обладая незаурядным талантом полководца, этот юноша довольно быстро стал ближайшим советником молодого принца Мэрика. Королева в конце концов была убита сторонниками орлесианских властей, стремившимися угодить новоявленным господам. Ее место занял Мэрик, а Логэйн стал его правой рукой. Новая волна восстания, поднятая Мэриком и Логэйном, достигла пика в битве у реки Дейн, в которой были разгромлены последние рыцари Денерима. С захватом повстанцами столицы борьба за свободу нашей страны была, наконец, завершена. Однако на смену ей пришла необходимость бороться за восстановление утраченного.

Народ Ферелдена — сплошная загадка. В своем развитии ферелденское общество до сих пор балансирует на грани цивилизации и варварства. Не имея ничего, кроме собак и упрямого нрава, ферелденцы смогли противостоять вторжениям Тевинтера. Грубые, грязные, своенравные и неорганизованные, они каким-то чудом смогли дать миру нашу пророчицу, обрести некоторую просвещенность и развалить величайшую в истории империю.

Есть несколько вещей, о которых следует помнить в отношениях с этими людьми: во-первых, преданность для них превыше всего остального, будь то власть, деньги или здравый смысл. Во-вторых, несмотря на отсутствие в их стране чего либо, хоть сколько-то примечательного, они невероятно гордятся собственными достижениями. В-третьих, случись кому-нибудь обидеть их собак, они готовы объявить войну. И, наконец, если вы думаете, что начали понимать этих людей — знайте: вы точно их недооценили.

Во время странствий меня часто просили пояснить, почему Ферелден изобилует собаками. Всем вопрошавшим меня чужестранцам я неизменно отвечал, что на моей родине собак ничуть не больше, чем в их родной стране. Глаз проницательного наблюдателя отметит, что в любом цивилизованном уголке Тедаса собаки используются для охоты, уничтожения грызунов, наносящих вред припасам и домашней живности, и для охраны жилищ, а в горных краях — даже для перевозки поклажи. Ферелденцы всего лишь проявляют признательность своим собакам за все то, что те делают. Возможно,объяснение этому можно отыскать в древних мифах.

Считается, что Хафтер — первый в истории тэйрн и герой, объединивший наших аламаррийских предков для борьбы со вторым Мором — был сыном волка-оборотня. Скорее всего, легенда отражает некие особенности его темперамента, либо же являет собой попытку преувеличить незаурядность и без того далеко не рядовой личности. Но, тем не менее, более половины благородных семейств Ферелдена считают себя потомками Хафтера. Соответственно, наши люди верят, что они состоят в дальнем родстве с волками. Проявлять же любезность по отношению к родственникам — признак хорошего воспитания.

Королевство Ферелден — самая южная из цивилизованных стран Тедаса. Впрочем, некоторые ученые ставят под сомнение ее цивилизованность. Вероятно, по географическому положению Ферелден является наиболее обособленным из королевств Тедаса: к востоку от него лежит океан Амарантайн, к северу — Недремлющее море, а к югу — Дикие земли Коркари, которые летом представляют собой необъятное торфяное болото, а зимой — коварный лабиринт покрытых тонким льдом протоков. Западную границу Ферелдена охраняют Морозные горы. Только узкая долина между горами и морем позволяет путешествовать из Ферелдена в Орлей и обратно.

Большая часть земель в центральной части королевства, именуемой Баннорн, представляет собой равнину. Ее пересекают остатки древнего тевинтерского тракта, когда-то соединявшего Вал Руайо с Остагаром, крепостью на краю Диких земель Коркари. В западной части Ферелдена главенствует озеро Каленхад, огромная впадина, наполненная водой из окрестных ледников. На берегу озера Каленхад стоит знаменитая крепость Редклиф, а также Башня Круга, пристанище ферелденского Круга Магов.

В восточной части страны расположен обширный лес Бресилиан, в котором, по мнению суеверных местных жителей, водится нечистая сила. Посреди леса вздымается Пик Дракона, одинокая гора, охраняющая столицу Ферелдена.

Вольная Марка — это не королевство и даже не страна в общепринятом смысле слова. Мало того, обитатели этих мест не любят, когда их огульно называют "марчанами". Скорее, это содружество независимых городов-государств, которые объединяются, лишь когда это необходимо. В этом смысле Вольная Марка напоминает Банны до появления короля Каленхада. По этой причине там нет столицы, а некое подобие центрального правительства появляется лишь иногда и представляет собой аналог Собрания земель, созываемый лишь в смутные времена.

Я попал туда как раз накануне Большого турнира, который проходил в Тантервейле — и действо сие поразило меня. Я видел, как авварские горцы меряются силой с орлесианскими конными рыцарями, как всадники Андерфельса покупают неваррских верховых коней, как антиванские ремесленники продают свои товары магам Тевинтера. Казалось, в этом месте сошелся весь Тедас.

Нашим соседям Ферелден представляется полностью погруженным в хаос. В отличие от прочих монархий, власть здесь не исходит от трона – скорее, она определяется поддержкой землевладельцев.

Жители сами выбирают банна или эрла, которому впоследствии платят дань. Как правило, выбор определяется близостью их земель к замку лорда. Действительно, какой смысл платить за содержание войск, которые не сумеют быстро прийти на защиту? Как правило, землевладельцы нового поколения доверяют судьбу тому же банну, которому платили дань их отцы, но иногда ход вещей меняется. Присяги никто не приносит – мало того, бывает, что банны переманивают землевладельцев у соседей, и между былыми приятелями вспыхивает многолетняя вражда. Особенно часто это можно наблюдать в центральной части Баннов, славящейся вспыльчивым нравом тамошних обитателей.

Тэйрны – это обычно выходцы из баннов, военачальники, которые в прежние времена приобрели достаточно сил, чтобы сделать других баннов своими вассалами. До воцарения короля Каленхада тэйрнов было немало, но он сократил их число до двух: Гварена на юге и Хайевера на севере. Банны и эрлы по-прежнему считаются вассалами этих тэйрнов. Последние имеют право обращаться за помощью в случае войны или бедствия. При этом тэйрны обязуются защищать присягнувших им.

Эрлы назначаются тэйрнами и получют под свое командование важнейшие крепости, которыми их лорды не могут управлять сами. Банны не присягают эрлам, которые, по сути, ненамного выше их титулом.

Король на деле – всего лишь самый могущественный из тэйрнов. И хотя Денерим в свое время был тэйрниром короля, впоследствии он стал эрлингом, поскольку королю теперь подчинен весь Ферелден. Но даже королевская власть опирается на благоволение баннов.

В этом проще всего убедиться на Собрании земель, где присутствует вся знать Ферелдена. Эти Собрания проходят уже почти три тысячелетия, и, чтобы очередное из них не состоялось, необходимы чрезвычайные обстоятельства, такие как Мор или иноземное вторжение. Зрелище короля, просящего о поддержке у "неравных" себе – и делающего все, чтобы ею заручиться – всегда изумляло иностранных посланников.

Давным-давно и горы имели сердце. Когда мир был юн, у Корта Отца Гор был трон на вершине Беленаса – горы посредине мира, с которой были видны все уголки земли и неба. И увидел Корт, что из-за любви сильные мужчины слабеют, храбрые становятся трусами, а мудрые – глупеют.

И замыслил Корт сделать так, чтобы его собственное сердце никогда не предало его. Он извлек сердце из груди и спрятал там, где ни одна живая душа не осмелится искать его. Он положил сердце в золотой бочонок, закрыл его, закопал в землю, а вокруг поднял самые суровые горы в мире – Морозные горы, которые должны были охранять его драгоценный клад.

Но без сердца Отец Гор сделался жестоким. Его грудь наполнилась колючими горными ветрами, завывавшими и хохочущими подобно потерянной душе. Еда отныне казалась Корту невкусной, музыка утратила сладость, а доблестные подвиги не приносили радости. Он насылал на людские племена лавины и землетрясения, желая сделать их жизнь сплошной мукой. И тогда против него сообща поднялись боги и люди. Они стали называть Корта заслуживающим смерти тираном, однако без сердца убить его было невозможно. Прошло немного времени, и среди людей и богов совсем не осталось героев, которые осмелились бы бросить Корту вызов.

Хозяйка Небес послала лучших своих детей – самых проворных, самых быстрых и самых сильных крылатых созданий – искать в горах спрятанное сердце Корта , и длились эти поиски один год и один день. Но воробей и ворон, гриф и орел, стриж и альбатрос вернулись к Хозяйке ни с чем.

И тогда подала голос белая куропатка, предложив отыскать сердце верховного бога. Прочие птицы рассмеялись, ведь куропатка – крошечная пташка, слишком робкая, чтобы парить в небе, и полжизни проводящая, прыгая по земле в поисках червячков. Хозяйка не хотела давать птичке своего благословения, ибо горы оказались слишком суровы даже для орлов – но куропатка все равно отправилась в путь.

И забралась пташка далеко в Морозные горы. Когда она выбивалась из сил и не могла лететь, то ползла по земле. Обняв землю, она выдерживала самые ужасные горные ветра и продолжала свой одинокий путь к долине, в которой билось сердце Корта – и в конце концов добралась до него. Корт совершил немало злодеяний, а потому сердце его было слишком тяжелым, чтобы его могла поднять маленькая птичка. И тогда куропатка понемножку покатила его по земле, выкатила из долины и пустила вниз по склону горы. И ударился золотой бочонок оземь, и разлетелся на куски. Сердце и само едва не лопнуло, и причиненная им боль была столь сильна, что бог гор поспешил посмотреть, что же случилось.

Когда Корт подошел к своему сердцу, оно само вскочило ему в грудь, и стал он прежним. И тогда Гаккон Зимодых сковал грудь Корта тремя железными и тремя ледяными обручами , чтобы сердце его больше никогда не смогло вырваться из груди. А остальные боги воздали белой куропатке почести, которым позавидовали даже самые горделивые из орлов.

Поселение людей Гварен было построено прямо на вершине гномьего форпоста под тем же названием. До первого Мора, когда Ферелден еще даже не был единым государством и представлял собой группу разрозненных варварских племен, этот форпост служил поставщиком соли, а также давал гномам доступ к морским путям океана Амарантайн. Не желая подниматься на поверхность, гномы заключили с местным тэйрном соглашение о постройке порта и поручили людям перевозить товары с кораблей в подземный форпост и обратно. Это обстоятельство превратило Гварен в процветающий город, необычайно богатый для своего времени.

Когда в Божественный век гномьи королевства пали под натиском порождений тьмы и Глубинные тропы были отрезаны, не стало и гномов в Гварене. Поселение, всегда вызывавшее зависть у соседей-варваров, подверглось нападению и было разграблено дочиста. Все богатства Гварена достались мародерам.

Город, однако, уцелел и, несмотря на отдаленное местоположение, оставался ценным поставщиком рыбы и леса. Во время Ферелденского восстания он стал первым населенным пунктом, который освободили короли Мэрик и Логэйн. Гварен вскоре был дарован Логэйну, когда он стал тэйрном в 9:11 Дракона.

Замок Хайевер был построен еще в Божественный век, когда Хайевер не был независимым баннорном, но только форпостом растущего баннорна Амарантайн. В те времена сам Амарантайн еще не стал эрлингом. Форпост Хайевер изначально принадлежал семейству Эльстан, родичам семьи Хоу. Однако в век Башен банн Конобар Эльстан был убит своей женой Флемет, и род его прервался. Земли и титул получил капитан стражи Конобара, Сарим Кусланд.

Кусланды объявили свою независимость от Амарантайна, начав войну, которая продолжалась 30 лет. Когда пыль осела, Хайевер не только остался при своем, но и заполучил половину земель, когда-то бывших юго-западной частью Амарантайна.

Хайевер стал тэйрниром в годы Черного века, когда Хэлия Кусланд собрала лордов под своим знаменем, чтобы изгнать с принадлежавших им земель волков-оборотней, и, можно сказать, задним числом обрела титул тэйрны.

В наши дни Хайевер — один из всего двух оставшихся тэйрниров, и, таким образом, семья Кусландов занимает положение ниже только королевского.

Воды озера Каленхад овеяны легендами. Аввары говорят, что когда-то на этом месте была гора Беленас, возвышавшаяся в самом центре мира; с вершины ее Корт Отец Гор обозревал небо и землю. Но гора была уничтожена в битве между Кортом и змеей Натрамар, и на ее месте остался лишь громадный кратер. Когда Владычица Небес увидела, что горы Беленас больше нет, она зарыдала, и слезы ее наполнили кратер, превратив его в озеро.

Тевинтерцы считали, что воды озера Каленхад благословил Разикейль, бог тайн, и что напившимся из озера будут дарованы особенные таланты. И они возвели на острове посреди озера огромную башню, надеясь, что легендарное могущество этих вод поможет их магическим изысканиям.

Однако большинству из нас известна легенда о короле Каленхаде, чьим именем названо озеро. Рассказывают, что Каленхад Тейрин провел в Башне Магов год и один день. Ежедневно он зачерпывал из озера чашку воды и относил ее Формари на вершину башни. Силой магии каждая чашка воды преображалась в одно-единственное колечко кольчуги, которую в итоге вручил Каленхаду Круг. В этой кольчуге, созданной из жизненных токов самой земли, Каленхада не могли пронзить ни меч, ни стрела — пока он стоял на почве Ферелдена.

В древние времена Лотеринг был не более чем торговым поселением, обслуживавшим лежавшую дальше к югу крепость Остагар. В наши дни он стал значительно крупнее. Им пользуется Редклиф, а также община торговцев и наземных гномов недалеко от Орзаммара.Расположение на Северном тракте придает Лотерингу стратегическое значение, а потому власть над этим поселением издавна была предметом спора между Южным баннорном и эрлингом Южный Предел. Сам король Каленхад вмешался в эту распрю и в годы Возвышенного века подарил город Южному Пределу. Таким образом, с междоусобицей было покончено, по крайней мере, внешне.

Нелегко отделить живого человека от легенды. Последний из династии короля Каленхада, Серебряного Рыцаря, Мэрик изгнал из пределов Ферелдена орлесианские армии, вернул себе трон и освободил наш народ от иноземной тирании. Все это истинная правда, и в то же время звучит неправдоподобно.

Мэрик, сын Мятежной Королевы Мойры, родился в потайном убежище недалеко от Каталова Перекрестка и вырос в лагерях мятежников, изгнанником в своей собственной стране. Когда Мятежная Королева умерла, Мэрик унаследовал ее бездомных дворян, согнанных с земли арендаторов и недовольных граждан и с помощью своего друга Логэйна Мак Тира создал из них армию.

После решающей битвы при реке Дейн Мэрик стал королем Ферелдена. Он женился на Рован, дочери Рендорна Геррина, эрла Редклифа, и начал долгий и нелегкий труд по восстановлению всего, что за 70 лет оккупации разрушил Орлей.

Когда я в четвертый раз попытался пересечь границу Неварры с Орлеем, и шевалье вынудили меня повернуть назад, пришлось искать обходной путь. Вернувшись морем в Ферелден, я на другом судне отплыл в Неварру. Результат оказался более чем достойным таких стараний.

Страна изобилует произведениями искусства — от изваяний героев, которые во множестве стоят на улицах даже самых жалких деревушек, до сверкающего золотом Колледжа Магов в Кумберланде. Вероятно, нигде в мире нет ничего подобного гигантскому некрополю близ города Неварра. В отличие от большинства других почитателей Андрасте, неварранцы не сжигают своих мертвецов. Напротив, они тщательно сохраняют их тела и запечатывают их в великолепных гробницах. Иные неварранские богачи начинают возводить свои будущие гробницы еще в юности, и со временем сооружения превращаются в изумительной красоты дворцы с садами, купальнями и бальными залами. Но они совершенно безмолвны, ибо предназначены только для мертвых.

В результате оккупации многие замки опустели. При вторжении в страну ферелденцев вырезали целыми семьями, а те, кто не мог или не хотел преклонить колено перед марионеточным королем орлесианского императора, были объявлены предателями и всячески преследовались. Немало старинных родов завершило существование под мечами шевалье на пыльных перекрестках дорог, на лесных прогалинах или на крестьянских полях.

Встречались и перебежчики.

Дабы заслужить расположение новых хозяев, некоторые дворяне обратили оружие против своих братьев. Они предали и убили Мятежную Королеву — и в результате, когда король Мэрик свершил правосудие над изменниками, освободилось еще больше титулов и земель.

Ферелден не распался на части после ухода орлесианцев, и это показывает, каким сильным правителем был король Мэрик. Старинные роды по-прежнему косо смотрели на поддерживавших императора, а новоявленную знать, недавно получившую титулы, считали выскочками. Собрания земель, которые проводились после коронации Мэрика, проходили, мягко говоря, напряженно.

Думат, Дракон Молчания.
Зазикель, Дракон Хаоса.
Тот, Дракон Огня.
Андорал, Дракон Рабов.
Уртемиэль, Дракон Красоты.
Разикале, Дракон Тайны.
Лусакан, Дракон Ночи.

Таковы были семь Древних Богов, семь великих крылатых драконов, которые, как говорят, правили древним миром. Церковь утверждает, что они являются источниками первородного греха, поскольку обманом отвратили человечество от его истинного создателя. Вера человеческая ослабла, и потому Создатель в гневе отвернулся от мира — но прежде в наказание заточил Древних Богов в вечных темницах глубоко под землей.

Ученые полагают, что Древние Боги и впрямь когда-то существовали, но большинство считает, что они были самыми настоящими драконами — древними высшими драконами, обладавшими невиданным в наши дни величием и достаточно внушительной внешностью, чтобы древние люди, проникшись страхом, поклонялись им как богам. Иные даже утверждают, что глубокий сон этих драконов представляет собой разновидность анабиоза, а вовсе не плод гнева Создателя.

Какова бы ни была правда, легенда гласит, что Древние Боги даже из своих подземных темниц могли влиять на умы людей. Архонт Талсиан, первый Магистр, который, по слухам, заключил договор с Древним Богом Думатом, применил магию крови, которой научил его Думат, дабы обрести в Тевинтере невиданную власть и объявить себя правителем империи. Взамен он воздвиг первые храмы, в которых поклонялись Древним Богам, и драконы стали повсеместным символом императорской власти.

Считается, что к настоящему времени восстали в облике архидемонов четыре Древних Бога : Думат, первый и самый могущественный, был сражен в битве на Безмолвных Полях, Зазикель пал в битве при Старкхавене, Тот умер в битве при Хантер Фелл, а Андорал был убит Гараэлом, легендарным Серым Стражем, в битве при Айсли. Архидемоны были опознаны лишь после долгих лет ученых споров, но и по сей день неясно, были ли архидемоны Древними Богами или обычными драконами. Известно только, что порождения тьмы ищут их глубоко под землей. Если они и впрямь Древние Боги, как считают многие ученые, то нас ожидают еще только три Мора. Но что случится, когда все Древние Боги восстанут и погибнут? Может быть, Мор прекратится навсегда, и человечество наконец обретет прощение Создателя? Доживем — увидим.

В Вал Руайо много лордов и леди.

И это не преувеличение. Когда-то система знатных титулов в Орлее была весьма запутанной: там были бароны и баронессы, баронеты и подбароны и множество других титулов, каждый с собственным происхождением и определенными особенностями. Орлесианская аристократия имеет древнее происхождение и весьма склонна к соперничеству. Как известно, все орлесианские дворяне, хотят они того или нет, принимают участие в Великой Игре. Это игра репутаций и покровительства, где ходы делаются с помощью слухов, а главное оружие — скандал. Гуманной ее не назовешь: в Великой Игре пролилось больше крови, чем во всех войнах, веденных орлесианцами. В этом меня уверяют почти все здешние дворяне.

Что касается титулов, все переменилось, когда к власти пришел император Драккон, который создал Орлесианскую империю в ее нынешнем виде и учредил Церковь. В Орлее нет более почитаемой личности; статуя Драккона в Вал Руайо такой же высоты, как изваяние Андрасте. Драккон решил, что Великая Игра нарушает единство Орлея, а потому запретил все титулы, кроме своего собственного, а также лордов и леди.

Мне рассказывали со злорадным хихиканьем, что эта мера, вопреки желаниям Драккона, не покончила с Великой Игрой. Теперь лорды и леди собирали не официальные, а неофициальные титулы, такие, как, например, "возвышенный покровитель Тассуса Клэя" или "дядя чемпиона Треммеса".Запоминать это — сущая мука, и невольно содрогнешься, подумав о несчастных привратниках: ведь на балах им приходится тараторить титулы, пока их обладатели входят в залу.

Орлесианская аристократия отличается от ферелденской и во многих других отношениях. У орлесианцев право властвовать исходит прямиком от самого Создателя. Не существует понятия власти по заслугам; ее немыслимо получить при помощи мятежа. Не являющиеся аристократами стремятся ими стать или хотя бы добиться их благосклонности — и всегда ищет покровительства участников Великой Игры .

А еще есть маски. И косметика: я не видел столько краски с тех пор, как побывал на псарне Хайевера. Но это уже другая история.